– В прошлом году мне не удалось здесь пройти – шло восстание против французов, – объяснила Кэтрин. – Тысячи людей остались без крова – вот почему вокруг столько нищих.
К ним подбежал маленький полуголый мальчик возраста Розалинды. Темные глаза в обрамлении густых ресниц смотрели отчаянно, с вызовом. Агата порылась в кармане, ища мелочь. Подойдет турецкая лира или нет? Надо же что-то дать…
– Не надо! – воскликнула Кэтрин, хотя было уже поздно. – Сейчас все за нами побегут! Скорее!
Она пришпорила верблюда, и тот дернулся вперед.
Бани находились в конце длинной узкой улицы. Кэтрин добралась раньше остальных и проворно спешилась.
– А как слезать? – Нэнси ухватилась за седло обеими руками.
– Не волнуйтесь, он все сделает. – Кэтрин мотнула головой в сторону погонщика, неторопливо шедшего следом.
Легким ударом палки тот заставил верблюдов опуститься на колени. Слезать куда проще, подумала Агата, осторожно вставая на ноги. Она взглянула на Нэнси, чье лицо явно выражало радость от возвращения на твердую землю.
– Молодцы! – улыбнулась Кэтрин и повела за собой в полутемный прохладный зал. – А теперь пойдем и побалуем себя!.. Тут женское отделение, не бойтесь. Мужское на другой улице. Только здесь можно увидеть женщин без паранджи.
Посетительниц провели в кабинки, где полагалось раздеться и оставить свои вещи.
– Вы готовы? – поплыл над кабинками голос Кэтрин.
– А что теперь? – опасливо поинтересовалась Нэнси.
– Ляжете на стол, и вас хорошенько вымоют, а потом сделают массаж.
– А где он? Стол то есть?
– В общем зале. Вы стесняетесь? Там одни женщины.
Агата вышла в шелковой сорочке и панталонах. Нэнси обмоталась полотенцем, которое нашла в кабинке.
– Я в первый раз тоже стеснялась. – Совершенно нагая Кэтрин невозмутимо подкалывала волосы. – У арабок другое отношение к наготе: они куда менее чопорны, чем мы, британки, когда рядом нет мужчин.
Агата старалась не пялиться на курчавые волосы, темным пятном выделяющиеся на фоне молочной кожи. Кэтрин поманила подруг за собой. Шлепая босыми ногами по тростниковым циновкам, они прошли в зал. В нос ударил резкий запах лимона и розмарина, издали доносился женский щебет. Наконец женщины вошли в зал, полный голых арабок, которые дружно уставились на бледных пришельцев. Кэтрин произнесла что-то по-арабски, указав рукой на Агату с Нэнси. Банщицы кивнули. Одна из них открыла шкаф, достала полотенце размером с простыню и подвесила на веревку, протянутую над столом. Ту же процедуру она повторила еще с одной простыней – получился импровизированный тент.
– Ну вот! – улыбнулась Кэтрин. – Тут вас никто не увидит, можно не стесняться.
Она повернулась к Агате.
– И вам такое же?
Та кивнула. В бытность медсестрой ей доводилось видеть множество голых мужчин, а вот пациенток в госпитале не было. Если не считать родной сестры, Агата ни разу не видела голых женщин. Ей стало неуютно, она устыдилась своего тела, прекрасно осознавая, что после родов не сравнится с тугой роскошной плотью Кэтрин.
Краем глаза Агата заметила, что Нэнси поспешно нырнула за занавески. Интересно, она-то чего стесняется? Моложе их с Кэтрин лет на десять, ни грамма жира… Конечно, она росла единственным ребенком в семье – отсюда и застенчивость?
Агате неожиданно пришло в голову, что возможна и другая причина. Сколько бишь Нэнси замужем? Пять или шесть месяцев? В любом случае вполне достаточно для того, чтобы забеременеть. Этот вариант проливал новый, холодный свет на обстоятельства той ночи. Что она чувствовала, получив телеграмму, если вдобавок знала о ребенке…
И сразу же вспомнился похожий эпизод, когда она сама обрадовала новостью Арчи. Они ехали в такси, ей стало нехорошо, и Арчи крикнул водителю, чтобы ехал помедленнее. «Нет-нет, дело не в этом», – возразила она и прошептала ему на ухо истинную причину. Его лицо застыло и вытянулось, испещренное желтыми лучами уличных фонарей. Когда он наконец заговорил, слова пронзили ее в самое сердце. «Я не хочу ребенка. Ты будешь думать только о нем, а меня забросишь…»
Агата почувствовала чье-то прикосновение и обернулась. Банщица жестом указала на стол, и она послушно легла. Мысль о том, что кто-то чужой будет дотрагиваться до самых потаенных уголков тела, никак не способствовала расслаблению. Агата со вздохом закрыла глаза и приготовилась терпеть, однако прикосновение душистой теплой мочалки оказалось на удивление приятным. Банщица методично прорабатывала все тело, начиная со ступней. К тому времени как она добралась до колен, Агата впала в сладкую дрему. Даже не хотелось идти отмокать в горячую ванну. Последовавший за этим массаж подействовал еще более усыпляюще. Теперь она легла на живот, чувствуя, как теплая струйка масла стекает на спину. И вновь сильные умелые руки занялись делом, разминая узлы напряжения во всем теле.
– Пора! – ворвался в ее сны чей-то голос. Она была в саду, играла в крикет с Арчи и Розалиндой. Кого-то – не ее – звали со стороны дома. Тут появилась мать с ужасно сердитым лицом – что-то выговаривала, но слов не слышно…
– Просыпайтесь!
Агата очнулась, силясь разобрать, что перед ней. Чья-то пара ног… А, ноги принадлежат Кэтрин! Она села, потирая глаза и уже не стыдясь наготы.
– Нам пора двигаться, если хотим успеть за покупками. – Кэтрин улыбнулась. – Ну как, понравилось?
Агата кивнула.
– Будто заново родилась.
Эти банальные слова вдруг поразили ее своей неожиданной глубиной. Казалось, вместе с потом и сажей с нее сошла вся горечь последних двух лет. Не навсегда, конечно же – вернется столь же неумолимо, как и грязь под ногтями. И все-таки она будет нежиться в этом моменте, пока возможно. Агата уже и не помнила, когда последний раз чувствовала себя так спокойно, так свободно…
Глава 12
Дамаск – Багдад
На базаре Сук Аль-Харир Агата купила отрез белого шелка, расшитого темно-синими узорами – отослать домой сестре – и пару кожаных туфель, украшенных золотом, для Шарлотты. Еще она приметила куклу в красном одеянии и головном уборе сирийской невесты для Розалинды.
Нэнси и Кэтрин задержались у прилавка с готовой одеждой.
– Я бы тоже хотела ходить в парандже, – завистливо сказала Нэнси. – Представьте, какая экономия времени: не нужно беспокоиться ни о прическе, ни о макияже.
– Ну конечно, можно и так посмотреть, – откликнулась Кэтрин. – Хотя вообще это в корне неправильно – заставлять женщин закрываться, когда мужчины одеваются как им заблагорассудится.
– Да, разумеется, вы правы. И все-таки – если женщина сама хочет, тут есть некоторые преимущества…
– Вы же не собираетесь и вправду покупать себе паранджу? – спросила Агата, задумчиво поглаживая шаль из сиреневого кашемира.
