Кто знает, быть может, все это так и останется тайной.Возможно – но только лишь возможно, – что Майкл уже исполнил собственноепредназначение, ту самую миссию, во имя исполнения которой ему была возвращенажизнь… А что, если пресловутая миссия и состояла в том, чтобы он вернулся вНовый Орлеан, влюбился в Роуан и счастливо жил с ней в отреставрированномособняке?
Нет, он уверен, что все не так просто. Эта версия лишенавсякого смысла. Если жизнь пойдет так и дальше, это будет просто чудом. Такимже чудом, как создание медицинского центра, как желание Роуан родить ребенка, както, что в скором времени особняк будет полностью принадлежать только им… Итаким же чудом, как появление лучезарно улыбающегося ему призрака…
Глава 7
«Что ж, придется потерпеть еще раз, – думалаРоуан. – Который уже по счету? Кажется, пятый?» Да, родственникиустраивали уже пятый праздник по случаю ее помолвки с Майклом. До того был чайу Лили, ланч у Беатрис, скромный обед, организованный Сесилией, и небольшойприем у Лорен в очаровательном старом особняке на Эспланейд-авеню.
И вот теперь они ехали в Метэри, в дом Кортланда, которыйпо-прежнему все называли именно так, хотя он давно уже находился в распоряженииГиффорд и Райена и они много лет жили в нем вместе со своим младшим сыном –молодым Пирсом… Ясный октябрьский день как нельзя лучше подходил для приема насвежем воздухе. Приглашенных было человек двести.
И не важно, что до свадьбы, назначенной на первое ноября –на День всех святых, – оставалось всего десять дней. Мэйфейры не могли такдолго сдерживать свои эмоции и слезы, а потому и этот сбор родственников был непоследним: предстояла по крайней мере еще одна встреча – за ланчем, место ивремя которого уточнят позже.
– Зачем нужны все эти сборища? – переспросила КлэрМэйфейр, в то время как они с Роуан мило болтали, слоняясь в толпе гостей,собравшихся на открытой зеленой лужайке, окруженной аккуратно подстриженнымимагнолиями, или бродили по просторным, с низкими потолками, комнатам особняка,построенного в классическом колониальном стиле из великолепного кирпича. –Дорогая, мы все так долго ждали какого-нибудь события вроде этого!
Чуть раньше темноволосая Энн-Мэри – удивительно милая,искренняя женщина, которая, казалось, была просто очарована медицинскимипроектами Роуан, – познакомила ее с десятками людей. Роуан видела ихвпервые, но все они мало чем отличались от тех, кого она встречала прежде – напохоронах или каких-либо иных семейных сборах.
Описывая Метэри, Эрон дал ему совершенно справедливоеопределение: типичный американский пригород. С таким же успехом его можно былопринять за Беверли-Хиллз или Шерман-Оукс в Хьюстоне. Разве что небо над головойздесь было подернуто дымкой – такое небо Роуан приходилось видеть еще тольконад Карибским морем, – и дубы, выстроившиеся по краям тротуаров, неуступали по возрасту деревьям Садового квартала.
Сам особняк выглядел шикарно: великолепный загородный дом,заполненный множеством старинных вещей, сохранившихся еще с восемнадцатогостолетия. Полы повсюду были застланы коврами, а семейные портреты на стенахкрасиво обрамлены и подсвечены. Из скрытых в стенах динамиков лилисьумиротворяющие звуки саксофона Кенни Джи[1].
Чернокожий официант с совершенно круглой головой и мягкимгаитянским акцентом наливал в хрустальные бокалы бурбон и белое вино. Двеповарихи, тоже цветные, в накрахмаленной форме, возились возле дымящегосягриля, зажаривая на нем жирных розовых, обильно посыпанных перцем креветок. Всемужчины были в белых костюмах, и на их фоне дамы семейства Мэйфейр в платьяхпастельных тонов казались нежными цветами. Несколько малышей увлеченно играливозле маленького фонтана, расположенного в центре травяной лужайки.
Роуан с бокалом бурбона в руке удобно устроилась в беломкресле, стоявшем под сенью самой большой магнолии. К ней то и дело подходили сприветствиями и поздравлениями родственники, и в какой-то момент она вдругпоймала себя на мысли, что сладкий яд всеобщего интереса оказал-таки на неесвое действие: ей нравилось быть в центре внимания и это чувство пьянилосильнее, чем вино.
Чуть раньше в этот же день, в последний раз перед свадьбойпримеряя белое платье и фату, Роуан неожиданно для себя обнаружила, что крайневзволнована торжественной процедурой, и в то же время испытала величайшуюблагодарность к тем, кто едва ли не силой заставил ее пройти через все это.
В этом платье она будет настоящей принцессой, но только дотех пор, пока не завершится пышное празднество… Да, принцессой… Пока часы непробьют полночь… Даже необходимость надеть на шею изумруд уже не казалась ейчересчур тяжелым испытанием Она, кстати, несколько раз порывалась рассказатьМайклу о таинственном появлении камня, но так и не решилась – и, наверное, этовсе же к лучшему. С той ужасной ночи фамильная реликвия все время оставалась вфутляре – Роуан к ней даже не притронулась.
Было совершенно очевидно, что Майкл в восторге от еесогласия венчаться в церкви. Его родители, так же как и бабушки с дедушками,регистрировали брак в своем приходе, и потому для него предстоящее торжествоимело особенное значение. Так стоит ли портить ему настроение? Стоит ли портитьпраздник им обоим? Если, конечно, этот отвратительный кулон не выкинет ещекакой-нибудь фокус. А после того как все закончится и она надежно запрет каменьв банковском сейфе, можно будет осторожно рассказать Майклу о том, чтопроизошло тогда. Да, именно так. Это не обман, а всего лишь временная отсрочка.
После той истории ничего особенного не приключалось и никтобольше не оставлял странных цветов на ее ночном столике. В предсвадебной суете,в заботах, связанных с реставрацией особняка и приведением в порядок домика во Флориде,где им с Майклом предстояло провести медовый месяц, время летело стремительно инезаметно.
Еще одной приятной новостью стало то, что Мэйфейры срадостью приняли Эрона и с некоторых пор он стал непременным участником всехсемейных сборищ. Беатрис, по ее словам, в него просто влюбилась и частенькоподшучивала над его привычками старого холостяка и британскими замашками, незабывая каждый раз упоминать о милых вдовушках, в немалом числе имевшихся средиМэйфейров. Однажды она даже пригласила Эрона на симфонический концерт и явиласьтуда вместе с Агнес Мэйфейр, одной из престарелых кузин, чей муж скончался загод до этого.
