обсудить, о жизни. Вы не посоветуете мне, с кем побеседовать?
– Да, конечно, – ответил он. – Об этом лучше всего поговорить с братом Кристианом.
Я встретился с братом Кристианом, и мы отправились на прогулку в пустыню. Я рассказал ему о своих чувствах вины, о низких и похотливых мыслях, об извращенных рассуждениях.
– С тех пор как я стал знаменитым, – сказал я, – я старался быть добродетельным и чистосердечным, не лгать и не обманывать себя, но я полон грешных желаний, объективирую других и самого себя… Я больше не ощущаю связи с прошлым и не вижу пути в будущее. Я заблудился. Я не чувствую себя собой.
Три с половиной часа я рассказывал брату Кристиану о демонах своего рассудка. Занимался самобичеванием, выводил себя на чистую воду. Он молчал. Не произнес ни слова. Ни одного. Мы бродили по пустыне, а он терпеливо меня слушал.
Через четыре часа мы вернулись в монастырь и сели на скамью у входа в часовню. Моя исповедь подошла к концу, и я разрыдался, а потом умолк, ожидая, что скажет брат Кристиан. Он молчал. Встревоженный долгим молчанием, я поглядел на него. Брат Кристиан, который все это время не произнес ни слова, посмотрел мне в глаза и шепотом изрек:
– И я тоже.
Иногда советы не нужны. Иногда достаточно просто услышать, что ты не одинок в своих терзаниях.
ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ
Я не то чтобы не справился с новообретенной славой, я вообще не знал, как к ней подступиться. Я был глуп, временами тупил и часто лез на рожон. Растерялся я потому, что, в общем-то, для меня все это много значило и хотелось разобраться, что важно, а что нет. Короче, я выкручивался, как мог. Мне нравилось, что наконец-то можно было заливать в бак неэтилированный супербензин, выставлять друзьям выпивку, получать пропуска за кулисы и работать с талантливыми актерами. Я старался вести себя по-джентльменски, с благодарностью принимал и шампанское, и икру, и признания в любви, но по большей части все это походило на отутюженные прислугой джинсы, о которых я не просил. Я по-прежнему звонил маме каждое воскресенье.
Только теперь я звонил не маме.
Слушала меня не мама.
Разговаривала со мной не мама.
А женщина, которая любила мою славу больше, чем я.
Однажды вечером мне позвонил приятель:
– Эй, ты смотришь телевизор?
– А что там?
– Включи седьмой канал, передача «Хардкопи».
Включаю телевизор на седьмой канал, а там…
Моя мама проводит экскурсию по нашему дому и вещает в камеру: «А вот на этой кровати он лишился невинности. Кажется, его тогдашнюю подругу звали Мелисса, точно не помню, но это не важно, они недолго встречались… А это его ванная комната, тут только душевая кабинка, ванны нет. И знаете, за каким делом я его тут однажды застала? Ха-ха-ха. Нет, если честно, меня это не смутило, я много раз это видела…»
Охренеть.
Звоню маме:
– Мам, ты что делаешь?
– А что такого?
– «Хардкопи».
– А что не так с «Хардкопи»?
– Мам, ну я же сейчас передачу смотрю. И ты тоже ее смотришь, я же слышу!
– Так ведь это…
– Вот именно! Что это такое?
– Я думала, ты не узнаешь…
– Мам, передачу транслируют на всю страну! Тут любой дурак узнает…
К сожалению, в последующие восемь лет я поддерживал с мамой весьма напряженные отношения.
«Болтун – находка для шпиона», – говорил я ей. Она честно старалась молчать, но у нее не получалось. Ей хотелось приобщиться к моему успеху, но я и сам к нему пока не привык и делиться ни с кем не собирался, особенно с мамой. Мама так и норовила отхватить кусок, а я ее не подпускал. Будь отец жив, он радовался бы моему успеху и, в отличие от мамы, не пытался бы разделить со мной сцену, а спокойно сидел бы в первом ряду.
Как только я появлялся у мамы, она чуть ли не с порога заявляла: «Ты возвращайся поскорее», поэтому я стал уходить раньше. Такой уж у нее характер – дай ей палец, она всю руку откусит; поэтому, когда она отказалась пойти мне навстречу, я и сам замедлил ход, заставил ее дожидаться. Я перестал рассказывать ей о своих делах, потому что больше ей не доверял. Мне нужен был не друг, а мама, но мама, к сожалению, отправилась в своего рода «продолжительный отпуск».
Много лет спустя, сделав успешную карьеру и обретя твердую почву под ногами, я решил, что пора прекратить обуздывать маму. Ей уже было за семьдесят, так что пусть делает, что хочет. Этим она и занимается до сих пор. Она обожает появляться на красном ковре, давать интервью и объявлять всем подряд, что ей точно известно, «в кого я пошел». В нее, разумеется.
Возможно, она права.
Прошло четыре месяца с выхода на экраны фильма «Время убивать». Я стал востребованным актером. Еще до начала съемок я подписал контракт с «Уорнер бразерз» на три картины, и студия дала мне возможность выбирать следующую роль. Меня засыпали предложениями, и я даже организовал продюсерскую компанию, чтобы работать со своим материалом. Я хотел играть, но не знал, кого именно. Умение найти подход ко всему давно было сильной стороной моего характера, но теперь, когда мне представилась возможность делать практически все, что угодно, это стало слабостью. Меня устраивали все предложения.
Меня терзали сомнения при выборе следующей роли, душила в объятьях новообретенная слава и тревожила мамина непредсказуемость. Мне хотелось сбежать туда, где обо мне никто не слышал. Мне надо было доказать, что всеобщей любви заслуживаю я, Мэттью, а не моя слава. Мне нужно было оказаться там, где любовь и уважение окружающих я заслужу сам, своими делами, а не своей известностью. Я хотел прислушаться к своим мыслям, въехать в происходящее, достичь равновесия, определить занятую позицию, не кичиться успехом, а понять, как он достигнут, и наконец-то решить, какую роль в каком фильме я хотел бы сыграть. Мне надо было поголодать. И тут…
МЕНЯ НАСТИГЛА ВЛАЖНАЯ МЕЧТА.
Да-да, оно самое, непроизвольное ночное семяизвержение, без всякой там помощи рук, во сне. Обычно это происходит во время ярких эротических сновидений. Но эта поллюция была вызвана не сексуальными образами.
Мне снилось, что я плыву на спине по Амазонке, обвитый анакондами и питонами, а вокруг кишат крокодилы, пираньи и пресноводные акулы. На горном хребте слева плечом к плечу стояли африканские воины.
Я ощутил глубокое умиротворение.
Одиннадцать кадров.
Одиннадцать секунд.
И я кончил.
Проснулся.
Ничего себе.
Казалось бы, кошмарный сон. Так ведь нет же, оргазм.
ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ
«Что бы это значило?» – подумал я.
Я точно помнил, что во сне плыл по Амазонке и что на горном хребте стояли африканские воины. Я встал с кровати, взял географический атлас и раскрыл карту Африки.
И стал искать
