Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
— Наверное.
— А точнее? Вот твой приз, я даже написал: «„Гран-при“ чемпионата по спринту на сто метров».
Он действительно подошёл ко мне и прикрепил значок к моей груди.
— Вот! Ты счастлив? Ты стоишь его, не так ли?
Я почувствовал себя если не униженным, то уязвлённым. Сначала намёк на богатого папенькиного сынка — типичный для того, кто сам неимущ. Теперь этот фарс. Я содрал значок и сунул ему обратно. Казалось, мистер Дюбуа удивлён.
— Разве значок не доставил тебе удовольствия?
— Вы прекрасно знаете, что в забеге я был четвёртым!
— Точно! Всё правильно! Приз за первое место для тебя не имеет никакой стоимости… потому что ты его не заработал. Зато ты можешь полностью наслаждаться сознанием своего настоящего четвёртого места. Надеюсь, те, кто ещё здесь не спит, оценят маленькую сценку, из которой можно извлечь некоторую мораль. Я думаю, что поэт, который писал, что самое дорогое в жизни не купишь за деньги, не прав. Вернее, прав не до конца. Самое дорогое в жизни вообще не имеет никакого отношения к деньгам, выше денег. Цена — это агония и пот, кровь и преданность… цена обеспечивается самым дорогим в жизни — самой жизнью — точной мерой абсолютной стоимости.
Я вспоминал всё это, пока мы топали к лагерю. Потом мысли оборвались, так как ближе к расположению полка мы перестроились и принялись горланить песни.
Всё-таки здорово иметь свой музыкальный ансамбль. Поначалу у нас, естественно, не было никакой музыки, но потом нашлись энтузиасты, начальство их поддержало, выкопали откуда-то кое-какие инструменты и начали нас развлекать в короткие минуты отдыха.
Конечно, в марш-броске об оркестре со всеми инструментами не было и речи. Парни вряд ли могли что взять с собой сверх полного снаряжения, разве совсем маленькие инструменты, которые почти ничего не весили. И Мобильная Пехота такие инструменты нашла (вряд ли бы вы смогли увидеть их где ещё).
Маленькая коробочка величиной с губную гармошку, электрическое устройство, заменявшее то ли рожок, то ли дудку, и ещё подобные приспособления. Когда отдавалась команда петь, музыканты на ходу скидывали поклажу, которую тут же принимали товарищи, и начинали играть. Это нас сильно выручало.
Наш походный джаз-бэнд постепенно отставал от нас, звуки уже почти не были слышны. Мы стали петь вразнобой, фальшивили и наконец замолчали.
Внезапно я почувствовал, что мне хорошо.
Я постарался понять почему. Потому что через пару часов мы будем в лагере и я смогу написать заявление об увольнении?
Нет. Когда я решил уйти, решение принесло мир в мою душу, облегчило мучения и дало возможность заснуть. Однако сейчас в моей душе возникло что-то, чему я не находил объяснения.
Затем я понял. Я прошёл перевал.
Я был на перевале, о котором писал полковник Дюбуа. Я только что перешёл его и теперь начал спускаться, тихонько напевая. Степь оставалась всё той же, плоской, как лепёшка, но всю дорогу от лагеря и полдороги назад я шёл тяжело, словно взбирался в гору. Потом в какой-то момент — думаю, это произошло, когда я пел, — преодолел верхнюю точку и зашагал вниз. Груз больше не давил на плечи, в сердце не осталось тревоги.
Когда мы вернулись в лагерь, я не пошёл к сержанту Зиму. Я уже не чувствовал необходимости. Наоборот, он сам поманил меня. — Да, сэр?
— У меня к тебе вопрос личного свойства… так что можешь не отвечать, если не хочешь.
Он замолчал, а я подумал, что это новое вступление к очередной проработке, и напрягся.
— Ты получил сегодня письмо, — начал он. — Совершенно случайно я заметил, хотя это совсем не моё дело, имя на обратном адресе. Имя довольно распространённое, но… как я уже говорил, ты можешь и не отвечать… но всё-таки… не может ли случайно быть так, что у автора этого письма не хватает левой ладони?
Я почувствовал, как моё лицо вытянулось.
— Откуда вы знаете?.. Сэр.
— Я был рядом, когда это произошло. Полковник Дюбуа? Правильно?
— Да, сэр. Он преподаёт у нас в школе историю и нравственную философию.
Думаю, единственный раз я смог поразить сержанта Зима. Его брови, словно против его воли, полезли вверх, глаза расширились.
— Ax, вот как? Тебе неимоверно повезло. — Он помолчал. — Когда будешь писать ответ — если ты, конечно, не против, — передай ему от меня поклон.
— Да, сэр. Он вам также передал привет.
— Что?
— Э-э… я не уверен. — Я вынул письмо и прочёл: — «…если тебе случится встретиться с кем-нибудь из моих старых друзей, передай горячий им привет». Это ведь и вам, сэр?
Зим задумался, глядя сквозь меня.
— А? Да, конечно. Мне среди прочих. Большое спасибо…
Но вдруг он изменился, даже голос стал другим:
— До смотра осталось девять минут. А тебе ещё надо принять душ и переодеться. Поворачивайся, солдат!
Глава 7
Один новобранец был таким глупым, что хотел наложить на себя руки. Ему казалось, что он всё потерял и ничего не приобрёл взамен. Но день сменился другим, а ему никто не делал поблажек. И вдруг сам по себе он стал чувствовать себя лучше…
Редьярд Киплинг
Я не собираюсь много распространяться о своей подготовке. В основном она состояла из простой рутинной работы. Но она перестала меня угнетать, так что и рассказывать о ней особенно нечего.
Единственное, о чём хотелось бы упомянуть, — это наши скафандры: отчасти из-за того, что я тогда был просто очарован ими, отчасти из-за того, что благодаря им попал в беду. Говорю об этом без всяких жалоб — получил то, что заслуживал.
Солдат Мобильной Пехоты связан со своим скафандром примерно так же, как человек из К-9 со своим партнёром-псом. Именно благодаря бронескафандрам (а также звёздным кораблям, которые доставляют нас в нужное место Вселенной, и капсулам, в которых десантируемся) мы и зовём себя Мобильной Пехотой, а не просто пехотой. Скафандр дарит нам острое зрение и острый слух, крепкую спину (чтобы нести тяжёлое вооружение и броню) и быстрые ноги. Он даже прибавляет ума («ума» в военном смысле слова), а также снабжает нас значительной огневой мощью, стойкой защитой.
Наш скафандр отличается от скафандра космического, хотя и способен выполнять его функции. С другой стороны, это не только доспехи. Это и не танк, однако рядовой Мобильной Пехоты вполне может справиться с подразделением таких штуковин, если, конечно, какой-нибудь глупец догадается выпустить танки против Мобильной Пехоты. Скафандр — не космический корабль, но может летать.
Однако ни космические, ни воздушные боевые аппараты не могут вести эффективную борьбу против человека в скафандре, разве что устроят массированную бомбардировку того района, где этот человек находится (всё равно что сжечь дом, чтобы уничтожить муху). Мы же способны проделать множество вещей, на которые звёздные и воздушные корабли не способны.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
