заловила. Правда, он живым не дался, испортил цезарю будущий триумф.
— Так-то тоже ничего, — заявил другой легионер, — с башкой-то.
— Ну да. Ещё ставишь? Тряси.
— Это кто же так отличился? — спросил Дардиолай.
— Из ауксиллариев один декурион. Вроде паннонец.
— Говорят, за ним варвары гнались и всех его людей перебили, — встрял ещё один легионер, — но он вырвался и привёз трофей Августу.
— Там какая-то тёмная история ещё была, — сказал Сервий.
— Какая?
— Толком никто не знает, Аполлинарий приказал не болтать об этом.
— Только всё равно болтают, — подал голос из угла Перисад, который, как видно, активно грел уши.
— Начальство? — спросил Дардиолай.
— Префект лагеря, — пояснили легионеры, — бывший наш примипил. Хороший мужик. Уважаемый.
Примипил — «первое копье», командир первой центурии, первой когорты, старший центурион легиона. Следующей (и чаще всего последней) ступенью карьеры центуриона была должность префекта лагеря.
— Паннонец говоришь? — изобразил задумчивость Дардиолай и наклонился к Сервию, — слушай, почтеннейший, у меня год назад в Дробете один служивый из паннонских ауксиллариев занял сотню денариев и не отдал. Ты случайно не знаешь, где они стоят?
— Кто, денарии? — переспросил Сервий.
— Да нет, паннонцы.
— А что тебе с того? — удивился Сервий, — тебя же в лагерь всё равно не пустят.
— Да так… — пробормотал Дардиолай и энергично затряс стакан, приговаривая, — «Венера», пусть выпадет «Венера».
«Венера» — лучший бросок при игре в кости, комбинация — 1,3,4,6.
Кости покатились по столу, но Сервий не смотрел на них. Он пристально всматривался в лицо Дардиолая.
— А ты не лазутчик часом?
— Чей? — усмехнулся Дардиолай.
— Дакийский, само собой.
— Ага, хорошо, что не парфянский. Глаза разуй, почтеннейший. Царь мёртв, даки разбежались по норам. Какие тут ещё лазутчики?
— Не все разбежались, — сказал один из легионеров, не наблюдавший за игрой.
Спрятавшись от глаз Перисада за спинами товарищей, он с сосредоточенным сопением вырезал небольшим ножом на гладкой столешнице голую женщину. Назло хозяину.
— Что, кто-то ещё остался? — скептически хмыкнул Дардиолай, — я от самой Дробеты проехал безо всякой охраны. Ни одна сволочь на обоз не сунулась.
— Говорят, на севере собираются с силами, — сказал один из товарищей Сервия, — а наши вроде как…
Он осëкся и замолчал. Збел успел увидеть, что его ткнул локтем Сервий.
— Ишь ты, — покачал головой Дардиолай, — все неймётся ублюдкам…
Збелу очень хотелось развить беседу именно в этом русле, но он решил сверх меры не рисковать и так прямолинейно не спрашивать, вести речи осторожнее. Поинтересовался, какие в канабе уже существуют возможности уставшему путнику отдохнуть с дороги.
— А бани тут уже есть?
— В лагере есть, — ответил Сервий, — временная, лаконик один. А тут, в канабе, только строят пока. Но на вид какую-то небольшую.
— В Колонии Ульпии строят настоящую, — проговорил толстяк, которого Перисад «прокатил» с карпом, — там даже гипокауст будет. Сам Скавриан повелел, чтобы всë было не хуже, чем в Мëзии и Македонии. Тут теперь, как я от одного грека слышал, даже акведуки будут всюду.
Лаконик — сухая парилка в римских банях. Гипокауст — пространство под полом для доступа нагретого воздуха, система отопления кальдария, помещения с горячим бассейном в римских банях.
— Жаль, — сказал Дардиолай, — я б сейчас завалился в термы, расслабился.
— Тут тоже есть, где расслабиться, — сказал толстяк, — правда не в термах.
— Да? — переспросил Дардиолай, — интересно.
Он встал из-за стола и сказал легионерам:
— Извините, парни. С вами приятно посидеть, да, боюсь, Фортуна нынче на вашей стороне, и вы меня оставите с голой задницей.
Легионеры, которым досталось уже полторы дюжины денариев Требония Руфа, благодушно заржали.
— Будешь при деньгах, Требоний, заходи, — улыбался Сервий, — мы тут часто бываем. Война-то всё, походу, а мы иммуны.
«Смотри-ка, не ошибся. Иммуны. На работы не гоняют, есть время бездельничать».
Он подсел к толстяку.
— Не против, уважаемый?
— Тебя тоже Требонием звать? — спросил толстяк.
— Что значит тоже? — спросил Дардиолай.
— Да я как раз жду тут одного Требония.
«Вот это поворот», — подумал Збел и велел себе тщательнее следить за языком.
— А война-то не всë, — сказал толстяк, — зря они радуются. Меня, кстати, Гаем Помпонием звать.
— Приятно познакомиться, почтенный Помпоний. Не желаешь выпить со мной?
Толстяк скривился, но Збел, вспомнив слова Перисада, истолковал его замешательство правильно.
— Я угощаю! И не только выпивкой.
Он повернулся, окликнул девушку и затребовал ещё вина.
Помпоний как-то сразу даже порозовел, заулыбался, заколыхался всеми своими подбородками. Принялся объяснять:
— Ты не подумай, дружище Требоний, я не то, чтобы бедствую. Просто вчера хорошо тут ударили по рукам с кое-какими людьми, сделку отметили, да я малость разошëлся. Пустился, так сказать, в тяжкие.
— Сел играть? — предположил Збел.
Толстяк закивал.
— Именно, почтеннейший, именно. Вот сейчас смотрел краем глаза, как тебя обували эти мошенники, — он заговорил тише, почти шëпотом, чтобы не слышали легионеры, — так веришь ли, сердце кровью обливалось, на собрата по несчастью глядючи.
— Не расстраивайся, давай лучше выпьем.
Выпили.
— Тут всë время играют? Власти позволяют?
— Да, смотрят сквозь пальцы. Просто скряга Перисад трясëтся над своими новыми столами. Дурень, завёл бы отдельные доски.
— А вроде бы принцепс ещë в Апуле?
— Да, но ему до игр нет дела. И Марциал, походу, другим занят.
— Кто такой Марциал?
— Местный начальник фрументариев. Я слышал, они тут царское золото искали, не до игр им было.
— Царское золото, значит, — хмыкнул Дардиолай, — ишь ты… А ты, стало быть, проигрался?
— Вчистую! Но, хвала Юпитеру, расстался с мелочью, главные-то деньги вложил и неплохо. Хотя в целом, боги свидетели, товар тут так себе. Думал, на севере ещë есть хороший выбор, вот и поехал сюда. Но нет, быстро разбирают. Хотя в Колонии Ульпии ещë быстрее.
— А чем занимаешься, почтенный Помпоний?
— Я мясник.
— Понятно, пострадал, выходит от тех, кого кормишь?
— Вроде того, — ухмыльнулся Помпоний.
— Ну, давай за мясо! Без мяса чечевичная тоска.
Помпоний захихикал, сдвинули чаши, выпили.
— Так ты теперь совсем без средств?
— Почти. Пробиваюсь вон чечевицей.
— Ничего, сейчас принесут чего получше, я угощаю.
— Я отплачу, друг Требоний! Вот как твой тëзка прибудет.
— Тëзка?
— Ну да. Я, видишь ли, поджидаю должника. Торговец скобяным товаром Требоний Руф, появиться должен со дня на день. Я как выезжал из Колонии Ульпии, занял ему денег, срочно, а он через десять дней обязался отдать тут, в Апуле. Жду вот. Он человек честный, давно знаю.
Дврдиолай успел порадоваться, что не представился легионерам когноменом. Не хватало ещë так глупо спалиться. Решил, что будет теперь «молнией», Требонием Фулгуром.
А Помпоний-то, получается, как раз за счёт своего должника пьёт.
— Ну, за честных людей. Давай выпьем.
