понять, к какому дому ты принадлежишь, — сказал Аксель.
Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них видел, но это было неизбежно. Они должны были знать мою родословную.
Я сбросила с плеч его плащ. Мой халат был изодран в клочья.
Я посмотрела на пространство между моей левой лопаткой и левой грудью, но не заметила никаких символов.
— Там ничего нет, — сказала я в шоке.
— На ее коже ничего нет, — повторил свое удивление Теодор.
— Но мы видели отпечаток всех двенадцати рун, когда пламя обожгло ее, — сказал Зак. — Может быть, символы остались где-то в другом месте на ее теле.
В месте, куда не попадало солнце? Я чуть не хихикнула.
Конечно, они потребовали бы осмотреть мое тело в поисках символа, любого символа, и я не смогла бы отбиться от них всех, если бы они действительно были настроены решительно. Кроме того, я хотела знать, есть ли на моем теле какие-либо посторонние метки.
Я стянула обрывки халата до талии, и все три Полубога в упор уставились на мою грудь, вместо того чтобы искать символ, который они должны были найти.
Они даже не взглянули на грудь других посвященных женщин, когда они показывали свои — ладно, кроме идеальных грудей Деметры.
Я впилась в них взглядом.
— Не то чтобы у меня было три сиськи, ребята.
Рука потянулась к моей груди, и, к моему удивлению, она принадлежала святому Теодору.
— Отвали, Теодор, — прорычал Аксель, отталкивая святого. — Кто дал тебе разрешение трогать Мэриголд?
И Зак, и Пакстон тоже угрожающе зарычали на священника.
Теодор отшатнулся и поднял руки сдаваясь.
— Я не разделяю того интереса, который вы испытываете к Мэриголд, — запротестовал он. — На ее коже нет следов ожогов. Даже ни единого волдыря, несмотря на то, как сильно ее обожгло пламя. Я просто хочу прикоснуться к ее коже, чтобы убедиться, что то, что я вижу, реально.
— Тебе повезло, что мы вообще позволили тебе посмотреть, — проскрежетал Аксель.
Я быстро взглянула на свою кожу. Она была золотистой, загорелой и гладкой, как шелк.
— Нравится вид, джентльмены? — Я хихикнула, заметив, что их взгляды все еще прикованы к моей груди. — Вы собираетесь и дальше пялиться на мою грудь или начнете помогать мне искать какие-нибудь скрытые символы?
Аксель усмехнулся.
— Моя Печенька.
Полубоги оторвали взгляд от моей груди и начали изучать остальную часть моего тела с недовольным видом.
— Этот котенок не знает, когда нужно держать рот на замке, — сказал Пэкстон, зайдя мне за спину, чтобы проверить её. — Сначала нам придется приручить ее, если мы хотим, чтобы она стала нашей.
Что? Приручить меня? Их?
Имел ли он в виду, что они поделятся мной и сделают своей игрушкой? Это произойдет, когда Ад замерзнет.
— Я не ваша, — сказала я.
— Пока нет, — уверенно ответил Зак.
— Вы, конечно, можете попробовать, — сказала я. — Ваша фантазия сбудется, когда солнце по-настоящему засияет из ваших задниц.
Аксель рассмеялся, как будто не верил, что я говорю серьезно.
Захотела бы я быть смешной после того, как меня только что почти сожгли? Полубоги могли быть действительно апатичными и эгоцентричными, даже молодой Полубог Войны. Бьюсь об заклад, эти качества были семейными чертами их богов.
Если бы я когда-нибудь справилась с этой работой, я могла бы быть просто женщиной, которая смогла бы преподать им всем урок.
Зак покачал головой, но больше ничего не сказал.
Пакстона, однако, даже слегка не позабавила моя грубая аналогия.
— Это вызов? — спросил он ровным тоном, в котором было больше, чем немного угрозы.
Зак и Аксель бросили на него предупреждающий взгляд.
— Я не просто нагну тебя, Princesa, — продолжил Пакстон, игнорируя Зака и Акселя. — Я сломаю тебя. Ты можешь обвести вокруг пальца двух моих кузенов своей экзотической внешностью, но ни один из них не сможет остановить меня, если ты захочешь познать мою плохую сторону — я уберу тебя, смертная. И ты еще не встречалась с бессердечным Полубогом Смерти. Ни мужчина, ни женщина не могут околдовать его. Никто не прикаснется к нему оставшись в живых.
Princesa — с испанского означало Принцесса. Морской Полубог насмехался надо мной. Я была настолько далека от принцессы, насколько это вообще возможно. Я выросла на улицах. Пакстон просто напомнил мне, что я уличная крыса, назвав меня принцессой. Держу пари, Аксель проинформировал своих кузенов-Полубогов о том, где он меня поймал.
— Ты прекратишь терроризировать Мэриголд? — Аксель бросил вызов в ответ. — Ты знаешь, что я на ее стороне.
Пакстон удостоил Акселя взглядом.
— Даже Зак на твоей стороне, поскольку вы двое живете в одном доме, но Гектор всегда будет на моей стороне. И я хочу, чтобы вы двое помнили, что мы договорились не ссориться из-за женщины.
— Может, у меня и лавандовые волосы, — сказала я ехидным тоном, поднимая кулак в воздух, — но мой образ далек от экзотики. Это повседневный образ обычной девушки. А во-вторых…
Аксель опустил мой кулак.
— Не раздражай его, пока ты все еще в деликатном состоянии, Печенька.
— Не оставляй ее и Пакстона одних в комнате, — заявил Зак. — И мы предотвратим катастрофу.
Теодор глубоко нахмурился, кружась вокруг меня, все еще пытаясь найти символ божественной силы на моей коже или, может быть, дождаться, когда он появится.
— Возможно, она даже не смертная, — сказал священник. — Ни один смертный не смог бы выжить, направив божественный огонь. Даже Полубог не справится с этим в одиночку. Руны с объединенной силой двенадцати главных богов наложили бы отпечаток и на бога.
— Ты хочешь сказать, что она выше нас? — Прорычал Пакстон. — Будь осторожен со своими словами.
Теодор вздрогнул.
— Конечно, нет. Это богохульство. Как ваш священник, я бы никогда не совершил такого греха. Однако Мэриголд — первая неизвестная нам. Полнейшая загадка. Я хочу сказать, что она может быть бессмертной, но чтобы узнать, кто она на самом деле, нам, возможно, придется подождать, пока время покажет. Ее силы в конечном итоге проявятся, и тогда мы решим, что с ней делать.
Я почувствовала, как холодок пробежал по моей спине. Что они собирались со мной делать, если бы решили, что я не та, кого они искали?
— Я не думаю, что мы когда-нибудь найдем на мне рунический знак или какой-либо символ дома какого-либо бога, — сказала я, плотнее запахивая плащ Акселя. — Что означает только одно.
— Что это, Печенька? — Обеспокоенно спросил Аксель.
— Да, что это, Princesa? — Высокомерно спросил Пакстон, возвращаясь к тому, чтобы стоять передо мной, скрестив руки на груди.
Я ухмыльнулась, чувствуя себя победителем впервые с тех пор, как Доминионы окружили меня и
