на мою кровать прямо в кроссовках и скачет на ней, распевая: «Дай мне, дай мне»[44].
Я закрываю глаза и опрокидываю рюмку в себя.
Групповой чат в мессенджере
Эверет:
Эййййййй девчонки я вам говорила как вас люблю
Эверет:
хехе это из песни
Эверет:
из песни же да?
Эверет:
аа НЕТ, я вас люблю, любовь еще быть может!!! вот оно
Эверет:
короче я не люблю никого КРОМЕ ВАС
Эверет:
правдааа
Эверет:
милли отстой мужики отстой родители отстой
Эверет:
ВЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ
Эверет:
вы дарите мне счастье когда вокруг сено
Эверет:
то есть не сено
Эверет:
должно быть другое слово но это лучше
Эверет:
СЕРО
Эверет:
вау я королева стихов
Джиа:
Привет, о боже! У тебя все хорошо?
Эверет:
О чем ты ваще у меня все зашибись
Ариэль:
Эверет, ты пьяна. Хочешь, созвонимся?
Эверет:
У МЕНЯ СЕ КЛАССНО
Ариэль:
У тебя сейчас точно не все классно.
Джиа:
Ты не получила роль Милли??? Ох, мне так жаль, Эверет
Эверет:
Я ЧИН ХО
Ариэль:
Кто такой Чин Хо?
Эверет:
ГОВНА
Джиа:
??
Эверет:
КУСОК
Ариэль:
Ох, все понятно.
Джиа:
Абель ответил на твое письмо?
Эверет:
ХАХАХАХАХАХА
Ариэль:
Восприму это за «нет». Эв, пойди воды попей
Эверет:
водки
Джиа:
Нет, хватит водки
Ариэль:
Да, это так себе идея.
Джиа:
Найди пустой стакан и налей в него воды, Эверет
Ариэль:
Да, поддерживаю
Джиа:
Эверет??
Ариэль:
Ты тут?
15
Ариэль
Даже через зернистый экран телефона я вижу, как блевотина Эверет кружится в стоке. Сама Эверет кое-как примостила нас к бутылке со средством для умывания, и теперь нам открывается мутный вид на ее французские косички и желтые разводы в унитазе. Джиа старательно сдерживает рвотные позывы. Она по уши закутана в плед.
– Вот, молодец, – говорит она, – избавь свой организм от этой гадости.
Мне хочется потрогать кожу Эверет. Убедиться, что та не синюшная и не слишком бледная. Что Эверет не холодно. Что ей не нужно в больницу. На экране телефона она кажется нормальной, но судить так все равно сложно. Кто-то с той вечеринки должен был за ней присмотреть. Например Чейни, который сумел влить в нее пять рюмок, но, видимо, не удосужился разгрести последствия.
Эверет наживает кнопку смыва и упирается лбом в стульчак.
– Уф-ф, – стонет она, – голова сейчас просто лопнет.
– Рядом с тобой бутылка воды, Эв, – инструктирует ее Джиа. – Слева от тебя. Нет, с другого лева. Вот, умница.
Я бросаю на Джиа благодарный взгляд. У этой девчонки терпения не меньше, чем у самого доброго воспитателя детсада.
Мы наблюдаем за Эверет: она возится с крышкой бутылки, крутит ее туда-сюда и наконец заливает воду в приоткрытый рот. Жидкость течет по подбородку. Эверет сглатывает и делает еще попытку.
С Беа такое тоже бывало. В обнимку с унитазом. Майка в пятнах от текилы и сока неизвестного происхождения. Она хлебала воду и сплевывала ее. Когда Беа училась в старшей школе, у меня был целый алгоритм действий. Я дожидалась момента, когда щелкнет входная дверь. Сбрасывала одеяло, на цыпочках спускалась в прихожую и затаскивала сестру в ванную, стараясь не разбудить при этом умму и аппу. После того как Беа исторгала из себя все, что могла, я как собаке закладывала ей в рот «Адвил»[45] и заставляла запить его стаканом воды из-под крана. Я знала, какие из ее салфеток для снятия макияжа дорогие и какими можно отереть потекшую тушь с ее щек. Когда Беа в конце концов заползала в постель, я не упускала возможность отчитать ее, пусть и знала, что она уже почти спит. Мне непременно нужно было оставить за собой последнее слово. Нужно было напомнить, что ей следует вести себя лучше – как я.
– Ариэль, у тебя все нормально?
Голос Джиа звучит добро, но устало. Я вижу ее в голубом отсвете экрана – лоб нахмурен.
– Ой, – отвечаю я, – да. Прости.
Я перевожу взгляд на Эверет, которая зевает и тянется к штанге для полотенец. Кажется, она уже не такая бледная.
– О чем ты там задумалась? – спрашивает Джиа. – Ты как будто отлетела куда-то.
– Ни о чем, – говорю я, а потом, вспомнив свое так и не отправленное письмо, взволнованные сообщения от девчонок, замолкаю. – Вообще-то о Беа.
Джиа понимающе улыбается.
– Она тоже умела повеселиться, да ведь?
Да. По крайней мере, мне так кажется. С той вечеринки у Бетани я вновь и вновь заглядываю в инстаграм[46] Беа. Раньше я открывала его раз в неделю, но теперь ловлю себя на том, что всматриваюсь в застывшее лицо сестры несколько раз в день. Изучаю топ в цветочек на завязках, которого не видела среди ее вещей. Приближаю фото, где Haejinloveslife непринужденно обнимает ее за талию. И то, где после ночного загула голова Би покоится на коленях у Carl_Kisses. В мозгу вспыхивает воспоминание о нашем последнем разговоре. То, каким едким стал ее тон, как глаза превратились в щелочки. Да ты ни черта не понимаешь. Чего я не понимаю, Беа? Что ты скрывала?
Эверет чем-то гремит и поднимается на ноги. Ее немного покачивает, но она, сжимая в руке бутылку с водой, все же выпрямляется. Берет телефон с импровизированной подставки в виде флакона со средством для умывания.
– Я скучаю по Беа, – заявляет Эверет – это ее первая связная фраза за весь вечер.
Спотыкаясь, она выходит из ванной и плетется к своей комнате в общаге. Мы смотрим, как она открывает дверь и падает в кровать. Постель шуршит – Эверет переворачивается на спину.
Теперь я слышу только дыхание Джиа. Ночные шорохи. Место, где должна быть Беа, город, из которого она бежала. Она повеселилась будь здоров, но мне бы хотелось, чтобы ей досталось больше веселья. Я бы отдала все свои награды и стипендии, лишь бы соскребать ее с пола день за днем, пока мы обе не превратимся в морщинистых тетушек в пластиковых козырьках.
– Беа, – сквозь сон печально вздыхает Эверет.
– Да, – шепчу я. – Я тоже по ней скучаю.
16
Джиа
В последний день июня Чайнатаун переполняется людьми. К ларьку с бао с уткой и тележке мистера Жанга тянутся длиннющие очереди, которые сливаются друг с другом. Мейн-стрит кишит студентами, которые разъезжаются по домам на время летних каникул, туристами, что делают заказы на неуверенном английском, и местными жителями с авоськами, набитыми замороженными дамплингами. Над городом поднимается марево, исходящее из вентиляционных шахт,
