сопоставлениях с миром людей, но и наоборот, мир природы рождает новое понимание человеческой жизни. «Две сосны, вначале искривленные, в коленном изгибе плотно между собою сошлись и после того рядышком, пряменькие, с тонким просветом между собой, пошли вверх. По ним я вспомнил жизнь многих хороших людей и подумал о том, что много на свете таких счастливых пар, так много, что мы их не замечаем, и все почему-то гонимся за драмами». Пожалуй, ярче всего различие во взгляде на природу в двух сходных циклах мы увидим, сравнив сюжеты с одинаковыми персонажами. В «Лесной капели» писатель спасал бабочку, попавшую в омут, вспомнив, как сам боролся с неволей. И в этой книге он спасает бабочку: мороз сковал ее, солнечный луч пробудил к жизни, но крылья еще не слушаются. Человек поднял бедняжку, отогрел на своей руке, подбросил – и бабочка полетела. И если в прежней книжке, обратившись к своему опыту, Пришвин жалеет бабочку, то теперь, помогая бабочке, думает о мире людей: «Сколько у нас тоже, у людей, есть таких спящих, а толкнешь – откуда что возьмется!» А в этюде «Мертвая бабочка» писатель хотел сорвать цветок, но не стал тревожить бабочку, а потом обнаружил, что та мертва: в цветке прятался высасывающий ее паук. За гармоничной картиной, столь радостной для человека, бабочка на цветке, – скрывалась драма. И Пришвин ведет читателя к важному утверждению: «Не ясно ли, что природа никак не гармонична, но в душе человека рождается чувство гармонии, радости, счастья». И свои заметки Пришвин понимает как часть этой творимой гармонии: «Мыслевыражение есть такое же конкретное открытие, как географическое. Вот почему Шекспир – это как материк, а я, например, открываю маленькие чудесные островки, свидетели великой, залитой океаном земли».
Природные образы рождают метафоры, которые помогают осмыслить самое важное для Пришвина в этот период: предназначение творчества. В миниатюре «Раны деревьев» он вспоминает свои душевные раны: «Значит, ясно, что радость от природы мне приходила, как бальзам приходит к сосне, когда ее поранишь, что вся красота природы была для меня, как бальзам у сосны…Так вот и вы, любители природы, когда в лесу рассеянно берете в руку кусочек смолы и наслаждаетесь ароматом целебного бальзама, то помните, этим бальзамом лечатся деревья, вся жизнь у которых есть постоянное стремление к свету, а у человека есть свой бальзам: поэзия». А в этюде «Борьба за бессмертие» творчество сопоставлено великим законом продолжения жизни: «Природа старается бороться со смертью количеством своих семян: сколько-то выживет, – и так продолжается жизнь. И когда от природы вернешься к себе, то представляется, что мы, люди, за свое бессмертие боремся не количеством, а качеством, и так стараемся создавать бессмертные вещи».
«Кладовая солнца» по праву считается именно такой «бессмертной вещью», признанным шедевром. В ней есть все, за что читатель любит Пришвина: и пейзажи, сочетающие поэтичность и научную точность, и рассказы из жизни лесных обитателей, и обаятельный образ собаки, и ее мудрый хозяин-охотник, и пытливые дети. И все это организует сказочный сюжет, позволяющий вести разговор о самом главном – о смысле жизни.
Замысел «Кладовой солнца» возник летом 1938 года. Пришвин записал в дневнике: «Мелькнул сюжетик для рассказа детям о лесе. Тиль-тиль и Митиль. В лесу. Тропинка расходится вилочкой. Поссорились в споре, по какой идти домой… Рассказ начинается описанием этих тропинок. Вечный спор – и дети заспорили. И пошли. Одна глава: переживания Тиля, другая – Митиль. Конец: обе тропы сливаются в одну». Путь как символ жизненной стратегии – вот изначальный творческий импульс, навеянный «Синей птицей». Пришвин тоже отправляет в путь мальчика и девочку: для него важна гармония мужского и женского начал, хотя их «вечный спор» окажется в центре сюжета. Как и у Метерлинка, у Пришвина дети отправятся за предметом, наделенным символическим значением, поиски которого обернутся поиском ответа на вопрос о смысле жизни. «Мелькнувший сюжетик» долго будет ждать воплощения. Во время войны рядом с Пришвиным жили осиротевшие дети Александровы. После того как старшего брата призвали на фронт, средний Боря и младшая Соня сами дружно управлялись с немалым крестьянским хозяйством. Они и стали прототипами главных героев «Кладовой солнца», обозначенных когда-то в дневнике как Тиль-тиль и Митиль. Новые впечатления не отменяют, а лишь обогащают давний замысел символического разговора о соотношении мужского и женского начала, мотив спора-ссоры из-за выбора пути останется. Но, соединяя реальные впечатления с литературными, Пришвин существенно изменяет и те и другие. Он изменит возраст детей-прототипов и, как в сказочной традиции, сделает старше сестрицу, изменит имена. Но главное изменение коснется сюжета. Если в первоначальном наброске дети спорили на пути к дому, то в окончательном варианте спор возникает о выборе пути к искомой цели.
У Метерлинка целью поисков была сказочная, неуловимая Синяя птица счастья, у Пришвина это красная как кровь, целебная клюква, которая нужна для выживания в трудные времена. Путь детей у Метерлинка – скорее путь познания. Вероятно, потому дети изначально не знают, где искать Синюю птицу, но знают, что цель – помочь другому, больной девочке. Поиски Синей птицы, начавшиеся в Рождественскую ночь, требовали смелости и стойкости. Главная опасность грозила детям в лесу, где взбунтовавшаяся природа едва не губит их. В начале XX века у Метерлинка человек представлен враждебным природе: потому он делает отца героев дровосеком. Этот бунт – важный этап на пути познания: пока человек не изменит потребительского отношения к природе, конфликт неизбежен. На стороне детей остался только пес – верный друг, потому что человек не только использует его, но и дарит любовь, и пес платит за это тем же.
У Пришвина путь детей тоже имеет четкую цель, но они идут за клюквой для себя. И, в отличие от героев «Синей птицы», знают, где ее искать. Несмотря на это, их путь за ягодой для себя оказывается путем блужданий и заблуждений, из которых они, преодолев испытания, выходят к пути истинному: собранную клюкву герои не оставят себе, а отдадут тем, кому она нужнее, – детям блокадного Ленинграда.
Клюква вызревает осенью, однако Пришвин отправляет своих героев за ней весной, и не только потому, что подснежная клюква слаще осенней. Действие его сказки разворачивается тогда, когда в природе борются свет и тьма, тепло и холод, когда воскресение природных сил служит обетованием обновления духовного. Смена временных координат определена сменой смысловых акцентов: Рождество у Метерлинка связано с надеждой, Пасха у Пришвина – с искуплением.
В текстах, соотнесенных с пасхальными событиями, блуждание во мраке и обретение света аллегорически представляет духовное обновление через
