Они могли быть усыновлены, или, вполне вероятно,какие-нибудь мужчины до сих пор считают их своими родными сыновьями, как БрайанСтил когда-то считал самого Ника. Тогда новости из Бразилии могли полностьюперевернуть их жизни.
У моей матери вообще очень развито чувство собственности, —нахмурившись, заметил Ник, вспомнив их разговор о наследстве Энрике. Его ничутьне волновало, если оно отойдет его сводным братьям. Тогда это станет приятнымразличием между ними — он бы всегда тяготился этим посмертным даром.
Просто Надя знает, каково это — ничего не иметь, а мы стобой — нет. Мы никогда не были в ее положении.
Тесса, как всегда, была права. Благодаря амбициозныммахинациям Нади ему посчастливилось родиться в богатой и привилегированнойсемье, совсем как Тесса. Он никогда не знал нужды в материальном ее смысле и,когда вырос, стал понимать, что его матерью движет погоня за жизненнымиблагами. И понимал, почему ей всегда будет мало.
Она всегда хочет еще большего, — пробормотал он, когда онивходили в столовую. — Этим утром она мечтала наложить лапу и на этот дом,предложив декорировать его так, чтобы все ахнули. Это главная цель, поскольку уНади никогда не было понимания, что такое настоящий дом. Она всю жизнь живеткак будто в витрине.
А что значит дом для тебя? — спросила Тесса испытующимтоном, снова насторожившим Ника.
Он обнял Тессу, притянув ее к себе за талию одной рукой, адругую поднес к лицу, на котором залегли следы внутреннего напряжения. Еепрекрасные голубые глаза были затуманены, взгляд избегал его взгляда. Ник взялее лицо за подбородок и заставил смотреть прямо в глаза.
Дом там, где твое сердце,— я согласен с этой пословицей. Моесердце здесь, с тобой и Заком, — сказал Ник, пристально глядя на Тессу.
Отлично! — Она сверкнула белозубой улыбкой, которая,однако, не коснулась ее глаз, и вывернулась из его объятий. Тесса жестом обвелаинтерьер столовой, обстановка которой была вывезена из его бывшего дома. Столбыл стеклянным, на массивной мраморной подставке, стулья из черной кожи былипривезены из Италии и считались очень стильными. — Ты не будешь возражать, еслия выкину эту холодную и неудобную мебель и заменю ее мягкой, со светло-зеленойобивкой? Не нравится мне черный цвет, я не хочу...
— Светло-зеленый звучит здорово,— быстро заверил ееНик, услышав неуверенность в ее голосе. — Ради бога, выбрось то, что тебе ненравится, и даже не сомневайся. Это был временный выход из положения, пока мыокончательно не обставили дом.
Часть стола была накрыта для ужина, остальная — заваленаобразцами ткани.
— Я бы хотела, чтобы ты взглянул, но прежде откройбутылку Шардоне. У нас на ужин цыпленок и чоризо1, тушенные с картофелем, каксказала кухарка. Она сейчас принесет, поэтому самое время разлить вино.
По не свойственному Тессе многословию Ник окончательноуверился, что случилось что-то серьезное. Он чувствовал, что Тесса очень далекаот него сегодня, а ее тактика уклонения — от разговора и от физическогоконтакта — просто пугала. Между ними снова выросли барьеры, и хотя Ник не зналпочему, он точно знал, что они должны быть сметены немедленно.
Особенно не собирался мириться он с ними вспальне.__________________________
Тесса сидела у туалетного столика и расчесывала волосы,стараясь с помощью этих привычных ритмичных движений унять внутреннеенапряжение. Вокруг нее была ее собственная мебель, привезенная из Рэндвика. Онатоже не подходила для этого дома, этой комнаты, но дарила успокоительное чувствопривычности.
Она надела пеньюар из голубого шелка с кружевами, купленныйспециально для медового месяца, и потуже затянула пояс. Тогда он былпредназначен для соблазнения, но этой ночью соблазнение не входило в ее планы.Кожа Тессы была покрыта мурашками, хотя стояла середина лета и в доме былотепло.
Надевая пеньюар, она хотела, чтобы в ней зародилось желаниеблизости, ведь в кровати ее ждет Ник. Теперь он ее муж, и однажды он сказал,что именно хороший секс склеивает супружеские отношения, а Тесса отчаяннохотела сохранить их брак, какими бы причинами он ни был спровоцирован. Ник — еемуж, и она любит его, поэтому всегда должна быть готова доставить емусексуальное наслаждение.
Дверь их ванной комнаты открылась. Тесса намеренно неоглянулась, а продолжала методично расчесывать волосы. В зеркале отразиласьвеликолепная фигура обнаженного мужчины, мужчины, которого бы возжелала любаяженщина. От взгляда, которым он посмотрел на нее, у Тессы перехватило дыхание,а сердце сжалось от приступа страха.
А так ли хорошо она знает Ника?
Не использовал ли он секс, чтобы отвлечь ее от вопросов,которые ей стоило бы задать еще до свадьбы? Впрочем, есть еще Зак, и ради ихсына...
Хотя, может быть, отец был прав и жениться только ради сынанеправильно? Неправильно для нее?
У Тессы похолодело в животе, когда она увидела в зеркале,что Ник приближается к ней. Ей показалось, что с каждым его шагом ее грудь всесильнее стискивают стальные обручи. Больше невозможно было притворяться, чтоничего не случилось.
Ник использовал ее в своих финансовых интересах. И толькоради них он женился на ней. Да, пусть существует еще тысяча других причин, ивсе они резонны и важны, но эту, одну, Тесса не могла игнорировать.
— Позволь мне, — сказал Ник, отбирая у нее щетку дляволос. На его губах заиграла дразнящая чувственная улыбка.
Тесса молча отдала щетку, надеясь, что мощная волнасексуального желания подхватит и унесет ее, заставив забыть обо всем. Если онаперестанет думать...
— У тебя самые эротичные волосы, каких мне доводилоськасаться, — промурлыкал Ник, осторожно проводя щеткой по ее волосам.
Тесса закрыла глаза. Может ли она верить его словам? Что изсказанного им правда?
— Особенно волнующе они выглядят на фоне твоейобнаженной кожи, — прошептал он и легонько подул ей в ухо, в то время как егоруки спускали шелк с ее плеч.
Тесса действовала неосознанно. Она вскочила на ноги,задрожав всем телом, готовая дать отпор любому прикосновению Ника. Опершисьспиной на туалетный столик, она схватилась за ворот пеньюара и стянула его угорла, в ее глазах горел отказ.
' Чоризо (исп.) — копченая колбаса. — Прим. переводчика.
Ник тоже выпрямился, излучая агрессию самца, который был ненамерен отказываться от намеченного. Мускулы на груди и руках взбугрились ещерельефнее, лицо ожесточилось.
Ну, выскажи, что у тебя на душе! — приказал Ник, чувствуя,как между ними стремительно растет эмоциональная стена.
Пятнадцатое ноября, — сорвалось с языка Тессы.
— И что?
В этот день ты позвонил мне и попросил о встрече. Тысказал, что ждал моего возвращения из Лос-Анджелеса. Сказал, что скучал по мне.
