врачи дали мне седативный препарат. Эмоции разрывали меня, но слёз не было. Раз за разом в голове прокручивались ситуация в гримёрке, всё до мелочей — запахов, ощущений, деталей. Моего мужа чуть не убили, меня изнасиловали, и нам всем придётся жить с этим всю жизнь.
Как переварить это я не понимала, поэтому сосредоточилась на самом главном.
— Говорите с ним, он должен быть в создании, — велел мне парамедик.
— Генри, не отключайся, — я гладила его влажные растрёпанные волосы, но он молчал.
Ему было тяжело говорить и дышать, возможно задето лёгкое. Страшные картины возникали у меня в голове одна за одной. Я только обрела своё счастье, и какую цену я заплатила.
— Генри, милый, смотри на меня…
Его глаза блуждали, закатывались, закрывались, он смотрел куда угодно только не на меня.
— Милый, пожалуйста не уходи… Я так люблю тебя…
В уголке его глаза задрожала слеза, на очередном повороте она сорвалась, и стекла по щеке к ушной раковине. Я понимала, что плачет он не только от физической боли, но никак не могла ему помочь. Он будто оказался в своём страшном сне, только наяву, в яркой и болезненной реальности.
Глава 18. ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Я сидела в зале ожидания приёмного отделения скорой помощи, сжимая в руках бумажный стаканчик с кофе. Напиток остыл и тёмные капли жидкости уже просачивались сквозь стыки картона. Рядом кто-то присел, мне понадобилась доля секунды, чтобы понять кто это. Эрик втянул было воздух, но потом тяжело выдохнул, хотел что-то сказать, и передумал. Я тоже сидела молча, глядя, как капли кофе падают на пол.
— Давай я выброшу, — Эрик взял у меня из рук стаканчик, я молча разжала пальцы.
— Когда он вернулся, я сидела, обняв себя за плечи. Эрик снова сел рядом.
— Тебе надо к врачу, чтобы… Ну, чтобы осмотрели тебя, — осторожно сказал он
— Для чего? Я ничего не хочу…
— Вдруг есть какие-то повреждения…
— Мои повреждения никто не увидит. Со мной всё нормально, физически…
— Я не сделал тебе больно? — с тревогой в голосе спросил Эрик.
— О боже мой! — я закрыла лицо руками, и запрокинула голову назад.
— Прости за это… Я не должен был этого делать.
— А у тебя был выбор?! — ощетинилась я.
— Я мог бы что-то предпринять, но это сделал Генри… А я…
— Эрик, хватит… Давай просто… Забудем об этом.
— Мы никогда не…
— Да я знаю, чёрт тебя дери! — я крикнула так громко, что люди обернулись в мою сторону. — Отвези меня домой. Я хочу в душ… И спать… К Генри всё равно не пускают, толку здесь сидеть…
— Да, конечно, — кивнул Эрик.
Мы с Эриком доехали на такси до дома, он проводил меня до дверей.
— Останься со мной… Я не могу быть одна, мне страшно, — взмолилась я.
Эрик помедлил, прежде чем ответить.
— Хорошо, — кратко ответил он, и взял меня за руку.
Он переступил порог, оглядываясь по сторонам, будто в первый раз оказался здесь.
— Проходи, чувствуй себя как дома. Я в душ…
Эрик послушно кивает, но в глазах растерянность. Понимаю его неловкость, но так странно видеть его без бравады и привычной уверенности.
В душе я думала, что буду тереть себя мочалкой до крови. Но нет, просто стою под тёплыми струями в каком-то ступоре. Я особо не задумывалась об изнасиловании, но если и думала, то представляла себе всё иначе. С Эриком это произошло мягко, безболезненно, но было гадкое чувство, что сбылось моё тайное желание. Вот таким ужасным способом, Вселенная иногда и правда исполняет наши сокровенные мечты.
Выйдя из душа, завернутая в уютный махровый халат я села рядом с Эриком на диван.
— Ирина, прости, что опять поднимаю эту тему, — он тяжело вздохнул, и посмотрел на мою реакцию, я кивнула. — Но… Ты не боишься забеременеть, от меня… Я же…
— Не беспокойся, я принимаю противозачаточные. Залёт для балерины, считай — смерть…
Эрик тяжело вздохнул, я сразу поняла он чём о думает.
— Ты не бойся, я не заражу тебя ничем… Я недавно проверялся, — сказал он, теребя заусенец на пальце.
— Я и не боюсь…
Поджав ноги под себя, я положила голову ему на плечо. Он замер, как каменный истукан.
— Вот и произошло это…Ты же этого так хотел… — вздохнула я, глядя в одну точку.
Он молчал несколько секунд, а потом хрипло ответил.
— Не так… Совсем не так я себе это представлял, — в его голосе была слышна боль.
— Я тоже…
— Ирина… Мне так жаль…
Мы сидели молча некоторое время, глядя в пустоту перед собой, думая каждый о своём.
— Надо поспать. Завтра премьера, — сказала я.
— Ты хочешь сказать, что сможешь выступать?
— Эрик, ты же знаешь, шоу должно продолжаться… К тому же, со мной всё нормально, нет смысла разыгрывать драму. Генри пострадал за всех нас…
Я легла на кровать в своей комнате, мне не хотелось, чтобы Эрик был в нашей с Генри спальне. Он тоже чувствовал неловкость, и присел на полу у моей кровати, как верный пёс. Когда я начала дремать он вдруг сказал.
— На секунду я подумал, а что если у тебя будет ребёнок от меня… Но хорошо, что не будет… Для тебя конечно, не для меня…
Я промолчала, лёжа с закрытыми глазами, делая вид, что уже сплю. Только одинокая слеза тихо прокралась сквозь ресницы, и скатилась по щеке на подушку.
Утром мы с Эриком позавтракали, и поехали в больницу. С замиранием сердца я слушала заключение доктора.
— Состояние тяжёлое, но стабильное, его жизни ничего не угрожает, — с мягкой улыбкой заверил нас доктор. — Через два-три дня его переведут из реанимации в обычное отделение, и вы сможете увидеться.
Эрик мягко сжал моё плечо, поддерживая таким образом. Из больницы мы сразу поехали в театр, готовиться к премьере.
Боссу нужно было дать распоряжения по оформлению сцены, свету, костюмам, гриму, это занимало уйму времени. Но я не хотела ехать домой одна, и все время просидела в гримёрке кордебалета. В гримерку премьеров я не могла бы зайти, даже если бы там не было жёлтой полицейской ленты. Я сидела в кресле, и дремала, когда в комнату вошла Стелла.
— Ирина привет, — тихо поздоровалась девушка.
Я заморгала, не понимая, как она тут очутилась.
— Тебя выпустили? — удивлённо спросила я.
Стелла выглядела бледной и осунувшийся.
— Обвинения сняли вчера вечером. Я знаю, что произошло, Эрик мне всё рассказал.
— Всё? — выдохнула я.
— Да, что какая-то сумасшедшая угрожала вам, и стреляла в твоего мужа. Ирина, мне так
