Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
на восемнадцатифутовой лодке от точки примерно в 800 милях к юго-западу от Азорских островов до острова Эльютера на Багамах. Предположим, что каравелла мифического «неизвестного лоцмана» потеряла все паруса во время восточного шторма, а затем ее отнесло к Антильским островам. Там бы она и осталась, не имея средств сделать новые. Это судно никогда не смогло бы проложить себе путь на север в зону западных ветров, а затем и к дому, если только на него не воздействовала сверхъестественная помощь, похожая на силу, бросившую колриджского старого морехода в мертвый штиль[68].
Почему же тогда эта история показалась правдоподобной столь многим людям из шестнадцатого века? Во-первых, еще до самого девятнадцатого века не существовало сезонных карт ветров, иначе ни у кого бы не возникло сомнений, что восточного шторма было бы достаточно для отправки каравеллы только в два места – либо в ад, либо на Эспаньолу. Во-вторых, возможно, какой-то пожилой и таинственный моряк действительно умер в доме Колумба, что дало повод для сплетен: «Этот старик, должно быть, указал ему дорогу!» Наиболее вероятно, что история о неизвестном лоцмане была придумана каким-то из недовольных на Эспаньоле, где Лас Касас впервые ее и услышал в 1500 году, а затем она приобрела популярность из-за прискорбной человеческой склонности пожинать лавры великих. Как цинично заметил фон Гумбольдт, в общественном отношении к великому открытию есть три стадии: сначала люди сомневаются в его существовании, затем отрицают его важность и, наконец, приписывают заслугу кому-то другому.
Невозможно определить, когда именно Колумб созрел в своих планах до такой степени, чтобы приступить к их реализации. Сбор «доказательств», судя по всему, продолжался не один год, а переписка Тосканелли, должно быть, была завершена не позднее 1481 года, поскольку в мае 1482 года флорентинец умер. Так или иначе, Колумбу стало известно, что Тосканелли придерживался той же идеи, считая, что путешествие на запад из Испании в Азию практически осуществимо. Заочно познакомившись с Тосканелли через лиссабонского флорентинца по имени Джерарди (или Берарди), он написал мудрецу, запросив подробности. Тосканелли ответил, приложив копию своего старого письма от 1474 года к Фернандо Мартинсу:
«Кристобаля Колумбо приветствует доктор Паоло!
Я замечаю твое великое и благородное стремление перебраться туда, где растут пряности. Поэтому в ответ на твое письмо я посылаю тебе копию другого письма, которое некоторое время назад, еще до войн за Кастилию, было писано моему другу, слуге светлейшего короля. Я посылаю тебе другую морскую карту, подобную той, которую я посылал ему. С ее помощью твои требования могут быть удовлетворены».
Письмо, приложенное к его другу Мартинсу, мы уже рассматривали в главе 4. Хотя это письмо и карта (ныне безвозвратно утерянная) дали Колумбу суть идей флорентинца, он захотел большего и написал снова. Второе письмо Тосканелли, также недатированное, выражает некоторую досаду по поводу назойливости Колумба и просто повторяет некоторые замечания из письма 1474 года. Заключительная фраза «Я не удивлен, что ты, человек высокой храбрости, как и вся португальская нация, полная благородных людей во всех великих предприятиях, воспылал желанием совершить упомянутое путешествие» указывает на то, что Тосканелли предполагал португальское происхождение своего корреспондента.
Помимо одобрения своего предприятия выдающимся ученым, Колумб получил еще одну важную вещь – заочное одобрение своих предположений, основанное на выводах Марко Поло. Знаменитый венецианский путешественник добавил около 30° долготы к самой восточной точке Китая, описанной Птолемеем. За царством Манги, Катаем, Кинсаем и Зайтуном, Марко Поло разместил сказочно богатый остров Чипунгу с вымощенными золотом площадями. По расчетам Тосканелли, путь от Испании до Китая должен был составить около 5000 морских миль, если только путешествие не будет прервано на мифическом острове Антилья («хорошо вам известно», как писал он Мартинсу) и в Японии. Колумб же считал, что более силен в навигации и в действительности океан более узок, чем предполагал Тосканелли.
Окружность земного шара несложно легко вычислить, умножив длину одного градуса на 360. Но насколько длинен сам градус? Этот вопрос беспокоил математиков по меньшей мере на протяжении восемнадцати столетий. Приблизительно в 200 году до н. э. Эратосфен сделал почти верное предположение, посчитав за градус расстояние в 59,5 морской мили вместо 60. Александрийская школа предприняла достойную попытку реального измерения. Меридиональные наблюдения за солнцем производились со дна колодцев (во избежание большой ошибки) в двух удаленных точках, предположительно находящихся на одной и той же долготе. В результате этих экспериментов Птолемей заявил о примерно 50 морских милях. В IX веке некоторые арабские географы повторили эксперимент александрийцев, и полученные результаты были опубликованы Альфраганом[69]. Градус, по словам ученого мусульманина, составлял 562/3 арабские мили. Эта единица измерения соответствовала 2164 метрам, следовательно, градус Альфрагана содержал 66,2 морской мили. Колумб не знал этой тонкости и, предполагая, что Альфраганом использовалась не «арабская», а короткая «римская» или «итальянская» миля в 1480 метров, вычислил на этом ложном основании, что градус исчисляется 45 морскими милями, то есть примерно в 75 % его действительной длины. Нужно заметить, что это была самая короткая оценка градуса за всю историю навигации. Исходя из этого ошибочного посыла Колумб пришел к выводу, что в действительности градус на 25 % меньше, чем у Эратосфена, и на 10 % меньше, чем у Птолемея.
ОКЕАНИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ ЗЕМНОГО ШАРА ПО МАРТИНУ БЕХАЙМУ, 1492 Экватор и параллель изображены по оригиналу. Градусные значения добавлены
Не удовлетворившись уменьшением градуса на 25 %, Колумб расширил Азию на восток до такой степени, пока Япония почти не «поцеловала» Азорские острова. Любому школьнику известно, что земной шар делится по долготе на 360°, хотя Птолемей вообще учил, что известный мир измеряется всего 180° с запада на восток, начиная вдоль экватора от мыса Сент-Винсент (находится на 9° западнее Гринвича) до так называемой «Катигары» в Азии. Для своих расчетов Колумб предпочел использовать модель Марина Тирского[70], растянувшую изученный мир до 225°. К ним Колумб добавил дополнительные 28°, приходящиеся на открытия Марко Поло, и 30° – на предполагаемое расстояние от Восточного Китая до восточного побережья Японии. Таким образом, общая «ширина» Европы и «Индии» составила 283°. Поскольку Колумб предлагал начать отсчет движения на запад от Канарского Ферро [71], расположенного на 9° западнее точки «начала Европы» на мысе Сент-Винсент, то, по его предположениям, до Японии оставалось пройти только 68°.
Однако у Колумба в запасе были еще две поправки, дающие, по его мнению, дополнительные преимущества. 1. Предполагая, что уже преувеличенное Марином Тирским
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
