За окнами машины проплывали невысокие, причудливойархитектуры кирпичные дома Каронделет-стрит. Дождь лил как из ведра. Время отвремени в небе над головой сверкали молнии и царившую вокруг тишину разрывалиоглушительные удары грома.
Наконец они достигли деловых кварталов с их шикарныминебоскребами и подземными гаражами – одинаково безликих во всем мире.
Ничего нового Роуан не увидела и в помещениях офиса «Мэйфейри Мэйфейр», расположенных на тридцатом этаже одного из зданий. Такие же, как ивезде, ковры, мебель… Разве что вид из окна несколько разнообразил картину: серая,как и небо, гладь воды, по которой, едва видимые за дождевой вуалью, сновалитуда-сюда речные суденышки и баржи. Впрочем, и в этом не было ничегоудивительного – подобным видом можно любоваться практически во всех городах,расположенных на берегах многочисленных рек. Не показался Роуан достойнымособого внимания и тот факт, что двое из ожидавших ее юристов были женщины, атретий – весьма преклонного возраста старик.
Затем последовали кофе и беседа с седовласым Райеном –долгая, утомительная, полная недоговоренностей. Пока он туманно рассуждал о«крупных инвестициях», «долгосрочной аренде», «участках земли, которыми семьявладеет вот уже более столетия», и прочем, его светло-голубые глаза оставалисьнепроницаемыми, как мрамор.
Роуан ждала, когда речь зайдет о более интересных для неевещах. И когда это наконец случилось, мозг ее заработал подобно компьютеру,сверяя, сопоставляя и анализируя цифры, имена, детали.
Наконец-то! Перед ее глазами замелькали новые здания,медицинское оборудование и приборы, хотя внешне она оставалась совершенноспокойной и молча слушала, ни разу не прервав поток красноречия Райена.
Недвижимость на Манхэттене и в Лос-Анджелесе, финансированиекрупнейших курортов, торговые комплексы в Беверли-Хиллз, Коконат-Гроувз,Палм-Бич… кондоминиумы в Майами и Гонолулу… И вновь инвестиции, инвестиции,инвестиции…
Значит, сведения Эрона, приведенные в досье, абсолютноверны. Он позволил ей великолепно подготовиться к этой встрече, обеспечил ей тубазу, о которой все эти лощеные, одетые с иголочки юристы и мечтать не могли.
Она вновь с удивлением и недоумением вспомнила о том, чтоЭрон и Майкл почему-то опасались ее недовольства, в то время как на самом делеони дали ей в руки мощнейшее оружие. Проблема в том, что они имели весьмаслабое представление о том, что такое сила и власть. Им никогда не приходилосьвскрывать скальпелем мозжечок.
А этот легат, это наследие, и есть на самом деле тот самыймозжечок.
Вместе с остальными собравшимися в офисе Мэйфейрами Роуанмолча пила кофе, слушая разглагольствования Райена. Время от времени она кивалаи серебряной ручкой делала пометки в блокноте.
Да, конечно, она понимает, что фирма ведет дела напротяжении более чем столетия. Это признание было удостоено одобрительныхкивков и невнятных похвал. Фирму основал Джулиен, он и установил здесь строгиеправила, которым все следуют с тех самых пор. Роуан, конечно же, обратилавнимание, что здесь блюдут интересы всех членов семьи, но забота о наследии,безусловно, стоит на первом месте, ибо оно есть основа благосостоянияостальных. Никаких конфликтов интересов – Боже упаси. Да и вообще, говорить вданном случае о возможности конфликтов это означает в корне не пониматьмасштабы…
– Я понимаю.
– Наши методы работы были и остаются весьмаконсервативными, однако достоинства такого подхода может в полной мере оценитьтолько тот, кто реально осознает размеры состояния, о котором идет речь.Фактически оно едва ли уступает бюджету небольшого государства, существующего,скажем, за счет доходов от добычи нефти. Поверьте, я ничуть не преувеличиваю.Наша политика в бизнесе – это политика, направленная скорее на сохранение изащиту, чем на расширение и развитие, поскольку если капитал такого масштабанадежно огражден от инфляции и иных неблагоприятных факторов, то его увеличениестановится естественным и безостановочным, а внедрение во все новые и новыесферы мировой экономики неизбежным, причем суммы доходов достигают такихразмеров…
– Речь идет о миллиардах, – спокойно сказалаРоуан.
Все настороженно посмотрели на нее, но никто не произнес нислова. Что это? Типичная оговорка северянки? Или нечто другое? Она не уловила вних и намека на стремление обмануть – только смущение и страх перед тем, какоерешение она может принять в итоге. В конце концов, все они были Мэйфейрами, иони изучали ее точно так же, как она изучала их.
Пирс бросил взгляд на отца. Из всех собравшихся он был самыммолодым, а потому наименее испорченным, во многом не утратившим юношескогоидеализма. Райен в свою очередь обвел пристальным взглядом остальную компанию.Он как никто сознавал истинную ценность того, что было поставлено сейчас накарту.
– О миллиардах, – повторила Роуан, так и недождавшись ответа. – Только в недвижимости.
– Да, верно. Должен признать, совершенно верно.Миллиарды только в недвижимости.
Они были явно обескуражены и чувствовали себя крайненеловко, как будто Роуан непредусмотрительно раскрыла некий стратегическийсекрет.
Роуан вдруг явственно уловила исходивший от них запахстраха. Она почувствовала неодобрение, если не отвращение, Лорен Мэйфейр,старшей из женщин, блондинки лет семидесяти, с чуть припудренным морщинистымлицом, которая сверлила ее глазами и, видимо, считала глупой и неблагодарнойдевчонкой, которая не способна достойно оценить заслуги фирмы. Справа сиделаЭнн-Мэри Мэйфейр, симпатичная, темноволосая, в элегантном сером костюме итемно-оранжевой блузке; ей можно было дать лет сорок, возможно, чуть больше –умело наложенный макияж не позволял точнее определить возраст. Энн-Мэрипристально смотрела на Роуан сквозь очки в роговой оправе и, несомненно, виделав ней лишь источник грядущих бед и несчастий.
И только Рэндалл Мэйфейр, внук Гарланда, худой старик сгустой копной седых волос и мягкой складкой шеи, нависавшей над воротникомсорочки, казался невозмутимым и спокойным. Полуопустив веки под густымибровями, он переводил полусонный взгляд с одного участника собрания на другого,но, когда Роуан встретилась с ним глазами, она прочла в них совершеннонедвусмысленную, хотя и безмолвную насмешку: «Конечно, ты ничего не понимаешь.Где уж тебе! Постичь это дано немногим. И ты последняя дура, если надеешься,что сможешь взять все это под свой контроль».
Не обращая внимания на Райена, в показном смирениисложившего руки под подбородком и не сводящего с нее тяжелого взгляда, Роуаноткашлялась и без всякого выражения произнесла:
– Вы совершенно напрасно меня недооцениваете. В отличиеот вас я в этом смысле не ошибаюсь и понимаю, с кем имею дело. Я всего лишьхочу знать истинное положение вещей и не намерена оставаться пассивнымнаблюдателем.
