думать ни о чем, кроме выбора игрушки. У них такая простая жизнь. И счастливая.
В общем, теперь я хочу знать, как у вас дела. Эверет, мне не терпится узнать результаты прослушивания. Напиши, ответил ли Абель на твое письмо. И Джиа, то загадочное сообщение про Акила и магазин манги требует пояснений! Жду полного отчета обо всем произошедшем.
Целую,
Ариэль
14
Эверет
Позапрошлым летом мои придурочные братья ни с того ни с сего арендовали частный самолет и заставили пилота-студента доставить нас из Нью-Йорка на Бермудские острова. Звучит это, конечно, изумительно, но на деле оказалось адски страшно. Мы втроем втиснулись на два кожаных сидения, парни залили пивом весь ковер, меня укачало, и я обблевала свои белые кеды «Сен Лоран». Поскольку братья мои те еще трусы, они позвонили маме с папой, как только мы приземлились, и родители, естественно, приказали нам немедленно лететь назад. Так что все мои впечатления от Бермудов – это пара пальм, раскачивающихся над летным полем. Потрясающе.
Прошлым летом на Арубе Итан и Шон уговорили меня понырять вместе с ними с наполовину заполненным аквалангом. Я, конечно, увидела тонну рыбы и, предположительно, обломки древнего легендарного корабля, но при этом чуть не погибла. Поверьте на слово, всплывать к поверхности с пустым баллоном, в протекающих очках – это удовольствие ниже среднего. Парни ржали как ненормальные. Сказали, что такое приключение я запомню навсегда. Что этот опыт станет самым захватывающим эпизодом в моей жизни.
И, как обычно, ошиблись. Перелет на Бермуды – далеко не самое захватывающее приключение в моей жизни. Риск утонуть во время ныряния – тоже совсем не захватывающая история.
Самое увлекательное свое приключение я проживаю прямо сейчас. Мчусь наперегонки с сорока пятью нервными подростками по тропинке шириной в три фута, которая ведет к большому кирпичному зданию. Что там, в этом здании? О, всего лишь очень-очень пугающий листок бумаги. Список с актерским составом мюзикла.
На Валери юбка в пайетках, которые отражают лучи вечернего солнца и слепят меня, поэтому я отстаю. А нужно держаться наравне со стаей.
– Можешь пойти слева? – прошу я Валери.
Но она лишь пихает меня в плечо и, перекрикивая толпу, орет:
– ЧТО?
– Сдвинься влево, – повторяю я, – будешь в тени меня.
Валери как вкопанная останавливается посреди дороги, от чего девчонки, которые мчатся следом, валятся на нас, как домино. Со всех сторон вопят. Хуже, чем на концерте-реюнионе с песнями из «Злой»[41].
– Эверет, – говорит Валери, – я тебя обожаю, но стоять в твоей тени не собираюсь.
– Да нет. – Я хватаю Валери за голову и твержу ей прямо в ухо: – Я имела в виду, что твои пайетки – ПАЙЕТКИ – блестят на солнце и слепят меня. Можешь просто пойти слева? Нет, СЛЕВА… И тогда мы… Прекрати толкать меня, София, я ИДУ… Пойдем быстрее. Понимаешь?
Ничего она не понимает.
Я решила, что те, кто отвечает за подбор актеров, – еще большие любители драмы, чем студенты. Обычно список актеров вывешивается рано утром или посреди ночи, и студенты подходят взглянуть на него по мере того, как проснутся. Но нет, Абель Пирс взял и отправил нам в пять вечера письмо с сообщением, что двери театра откроются ни раньше, ни позже, а ровно в шесть. На часах пять пятьдесят девять. Готова поспорить, режиссерская команда сейчас подглядывает за нами в окно и хихикает.
Первая волна полных надежды подростков прорывается сквозь двойные двери и рассеивается по вестибюлю. Я оглядываюсь. Чейни плетется в хвосте толпы, что движется за мной, он как минимум в двадцати футах от замыкающих процессию девчонок. Хорошо, наверное, когда не сомневаешься, что взял главную роль. В этой постановке всего шесть мужских персонажей, и Чейни поет намного лучше остальных парней. Небось, спокоен как удав, идет и ухмыляется, наблюдая, как мы мчим со всех ног. Это ужасно раздражает и в то же время ужасно сексуально.
Мы с Валери наконец-то оказываемся внутри. Саранча роится вокруг листа со списком. Я беру Валери за руку и начинаю прокладывать путь сквозь толпу.
Поначалу я ничего не могу различить. А потом – София стоит вцепившись мне в плечи, Валери упирается подбородком мне в макушку – все-таки вижу. Черным по белому посередине листа.
ЧИН ХО – ЭВЕРЕТ ХОАНГ.
Чин. Хо.
Чин Хо – один из двух приспешников миссис Мирс, которые помогают ей заманивать белых девушек в рабство.
Чин Хо – китаец.
Чин Хо едва способен связать по-английски пару слов – и те звучат ломано и нелепо.
Чин Хо – не Милли Диллмаунт.
Валери бросается за меня с объятиями, и я задыхаюсь в ее кудрях и духах из магазина «Для душа и души».
– Я – МИЛЛИ! – визжит она.
И скачет как ненормальная, а все девчонки резко оборачиваются к ней, словно только что узнали: Валери – королева Волшебной страны мюзиклов, и все они – ее прислужницы. Я снова смотрю на лист. Там так и написано.
МИЛЛИ ДИЛЛМАУНТ – ВАЛЕРИ ДЖОНСОН.
ДЖИММИ СМИТ – ЧЕЙНИ УИТАКЕР ЭЛДРИЧ.
– Поздравляю, – выдавливаю я, а в голове гудит. Осматриваю вестибюль в поисках Абеля Пирса. Бородатого мужчину в толпе девчонок-подростков должно быть не трудно заметить.
Но Абеля Пирса, как любого мудрого режиссера, нигде не видать. Наверное, сидит у себя в кабинете. Я пробираюсь мимо хлещущих волосами девиц, королей караоке к хвосту толпы. Там Чейни, с бездумным видом разглядывает потолок. Заметив меня, он машет рукой.
– Ну что, теперь можно звать тебя Милли?
Я ничего не отвечаю. Просто иду вперед по коридору, пытаясь вспомнить, который из одинаковых кабинетов принадлежит Абелю. А потом вижу его самого. Мужчину вдалеке, который сидит в своем вращающемся кресле.
Я сплевываю волос Валери и стучусь в дверь. Абель Пирс машет мне: заходи.
– И снова здравствуйте. Немного нечестно с вашей стороны не дать мне спрятаться как следует, мисс Хоанг.
– Да вы всегда в одном и том же месте прячетесь, – отвечаю я, старательно изображая, что вовсе не запыхалась на пути сюда.
Абель Пирс качает головой и усмехается себе под нос.
– Чем могу вам помочь на сей раз?
Мне стоило бы подготовить что-то типа речи, как в прошлый раз. Но внутри только крутится: «Я не Милли Диллмаунт. Я не Милли Диллмаунт. Я не Милли Диллмаунт».
Поэтому я говорю первое, что приходит на ум:
– Я видела список с актерским составом. Там написано, что я – Чин Хо.
Абель выгибает бровь.
– Все верно.
Хорошо справляешься, Эверет. Пятерка
