class="p1">– Как вы?
– Спасибо, хорошо, – холодно ответила Эллис. – Лучше бы побеспокоилась о матери. – Она распахнула дверь. – Идите за мной.
Они прошли по широкому вестибюлю с антикварной мебелью в просторную, роскошно обставленную гостиную. Бархатная обивка диванов и кресел, шторы из золотой парчи – все говорило о стиле и богатстве, передающихся из поколения в поколение.
– Эйва, – выступила вперед женщина с короткими светлыми волосами, уложенными в элегантный боб. Несмотря на ее безупречный макияж, Лайм заметил под глазами темные круги – свидетельство перенесенного горя. – Вы, должно быть, Лайм. – Она окинула его оценивающим взглядом голубых глаз.
– Миссис Кассевети, рад встрече.
– Пожалуйста, зовите меня Карен. Присядем и обсудим следующие шаги. Эйва рассказала, что вы собираетесь использовать мнимые отношения, чтобы спасти свою компанию и обеспечить моей дочери имидж в прессе. Я бы хотела помочь.
– Спасибо, мама, – сказала Эйва.
– А в ответ, возможно, вы поможете нам избавиться от нахлебников. – Злоба в голосе Карен заставила его вздрогнуть.
– Мы уже обсуждали это, – твердо остановила ее Эйва, но впившиеся в ладонь ногти выдавали напряжение. – Для начала, нам вряд ли удастся оспорить завещание, не говоря о том, что судебные издержки разорят компанию.
– Все расходы я беру на себя.
– Во‑вторых, таково желание отца: Лука и Джоди – его дети.
– Петровелли для меня не существуют. Они даже не взяли его имя. У них нет права ступить на территорию «Дольче».
– У них есть такое право, и мы должны достойно принять их.
– Как ты можешь так рассуждать? Отец ошибся, а я не позволю отпрыскам Петревелли запустить жадные руки в компанию Джеймса. – Карен повернулась к Лайму: – Вы прекрасный бизнесмен, создавший успешный бизнес на пустом месте. Подозреваю, что у вас волчья хватка и деловое чутье. Подскажите Эйве наилучший путь.
Лайм легко читал знакомые признаки: глаза Карен горели фанатичным огнем ненависти. Он быстро шагнул ближе к Эйве, желая защитить ее.
– Я поддержу любое решение, которое примет Эйва.
Разочарованно вздохнув, Карен окатила его ледяным взглядом и повернулась к дочери:
– Эйва, советую тебе проявить лояльность. Вместе мы дадим отпор детям этой женщины.
– Я не соглашусь на это, мама, не пойду против воли отца. Давай лучше объединим усилия и спасем «Дольче». Компания останется в серьезной опасности до тех пор, пока мы не вернем доверие публики. Долгий и скандальный судебный процесс нас погубит.
Судя по выражению лица, терпение Карен на этом кончилось.
– Уходи и не возвращайся, пока не исправишь все ошибки, которые ты совершила. Если бы ты была хорошей дочерью, твой отец не сделал бы подобной глупости.
Сердце Лайма дрогнуло, когда он увидел боль в глазах Эйвы.
– Возможно, ты права. Но у меня хотя бы был шанс постараться стать хорошей дочерью, а они остались лишь воспоминанием в жизни отца. – Она сделала шаг навстречу Карен. – Знаю, тебе кажется, что тебя предали, но ошибки отца не распространяются на Луку и Джоди.
На секунду показалось, Карен готова прислушаться к дочери, но она упрямо покачала головой:
– Не могу поверить, что ты заняла их сторону. Уходи немедленно.
– Ладно. Позвоню тебе позже, – вздохнула Эйва и направилась к двери.
Лайм шел за ней молча, понимая, что ничем не поможет ей. В течение многих лет он безуспешно пытался смягчить горечь Терри Рурка, а теперь видел, что злоба Карен укоренилась столь же глубоко. Но, по крайней мере, Терри не обвинял собственного сына.
Они сели в машину и поехали обратно в Лондон. На подъезде к городу им пришлось остановиться, чтобы подзарядить аккумулятор электромобиля Эйвы.
– Ты уверена, что не хочешь отменить ужин в ресторане? – спросил Лайм, понимая, что Эйва огорчена и не настроена на общение.
– Ни в коем случае. Это не поможет ни тебе, ни мне, – натянуто улыбнулась Эйва, а потом всю дорогу до ресторана поддерживала беседу ни о чем.
Поднимаясь по ступенькам престижного заведения, Эйва прислушивалась к стуку своих каблуков. Она старалась отогнать тяжелые мысли после разговора с матерью и сосредоточиться на успокаивающей близости Лайма, а также переключиться на главную задачу – убедительно сыграть роль влюбленной и любящей женщины в глазах любопытной публики. Что бы ни случилось, Эйва была полна решимости помочь Лайму и спасти репутацию своей компании. Она вошла в сверкающий огнями зал с уверенным видом и непринужденной улыбкой. Выбирая в меню блюда, она проявляла особую осторожность: никто не застигнет врасплох Эйву Кассевети с листком шпината в зубах или с пятном на платье. Словно не замечая обращенных на нее любопытных взглядов, она подняла бокал игристого вина:
– За нас!
– За нас! – подхватил Лайм. – Ты хорошо это придумала.
– Все в порядке. Мама находит нашу притворную любовную игру удачной идеей, а ей можно верить. Сегодняшний ужин очень важен.
– То, что она умеет плести интриги, не говорит о ее проницательности. У человека с навязчивым состоянием смещены представления о реальности. Этим страдал мой отец. Она не хотела обвинить тебя, упрекнув в том, что ты плохая дочь.
– К сожалению, правду знал только отец, – поморщилась, как от боли, Эйва. – Мы никогда не узнаем правды. Но ты прав: человек сам творец своей судьбы.
– Теперь твой черед сделать непростой выбор. Думаю, я могу помочь. Давай обсудим возможности.
– Не хочу говорить о матери.
– Вообще‑то, как безжалостный бизнесмен, я имел в виду «Дольче».
– Спасти компанию?
– Я бы пальцем не пошевелил ради твоего отца, но хочу помочь лично тебе.
– Спасибо, – искренне улыбнулась Эйва, – но это невозможно. Я нахожусь между молотом и наковальней. Мама настаивает, чтобы я опротестовала завещание, исключив Луку и Джоди, а эти двое не желают говорить со мной. Не представляю даже, чего они хотят. Отец, видимо, полагал, что мы в одночасье станем одной счастливой семьей.
– А чего ты хочешь?
– Я, мне… – Эйва замерла, не донеся вилку до рта. – Мне бы хотелось усадить всех за стол и поговорить. А еще я за мир во всем мире. И то и другое неосуществимо.
Ее горячность вызвала улыбку Лайма.
– В ближайшем будущем не представляю твою мать, пожимающую руку узурпаторам. Но, возможно, стоит отложить это на долгую перспективу. Подумай о том, что ты контролируешь сейчас, какие преграды можешь преодолеть.
Эйва задумалась.
– Хочу доказать миру, что я хороший управляющий, во всяком случае, лучше, чем обо мне думают. У меня есть продуктивные идеи.
– Тогда воплоти их в жизнь.
Легко сказать! Эйва не представляла даже, с чего начать.
– Ты бы так и поступил, потому что уверен в себе.
– Нет, – усмехнулся Лайм, – не всегда. Боюсь разрушить свой имидж, но у меня были
