Нина Милн
Нежное свидание в Италии
Соблазн – Harlequin – 407
Глава 1
Глядя в зеркало, Эйва Кассевети сложила губы в фирменную улыбку и повторила любимое изречение: «Притворяйся до тех пор, пока сама не поверишь». Умение скрывать чувства помогало ей в жизни, а сейчас, когда после смерти отца на нее обрушились неприятности, особенно важно сохранить лицо. Она выбрала самую яркую алую губную помаду в надежде отвлечь внимание от усталых глаз и болезненной бледности, скрыть которую не помогла даже супердорогая косметика. Тем не менее Эйва готовилась убедить мир в том, что у компетентной бизнес‑леди, ставшей во главе семейного дела, все под контролем.
«Семья». Это слово стучало в голове, словно бубен, и по иронии судьбы сводило ее с ума.
«Зачем ты сделал это, отец?»
Закрыв глаза, она представила его красивое лицо, мальчишескую задорную улыбку, сохранившуюся в шестьдесят с лишним лет даже после инфаркта, перенесенного четыре года назад. Она восхищалась и верила в него до того дня, когда прочитала завещание. Горечь обиды от предательства умерила боль утраты любимого отца. Как иначе воспринимать его последнюю волю?
Вместо того чтобы передать основанную им компанию по производству десертов «Дольче» дочери – ведь Эйва вкладывала в нее сердце и душу в течение пяти лет, – он разделил бизнес между ней и двумя детьми от первого брака – Лукой и Джоди Петровелли. Эйва была потрясена хладнокровным предательством.
Сводные брат Лука и сестра Джоди «из далекого прошлого» не имели никакого отношения к «Дольче». Более того, они наотрез отказались оставить имя отца и приняли фамилию матери. Оба были уже взрослыми, но Эйва никогда с ними не встречалась, хотя знала об их существовании. В детстве их невидимое присутствие порождало кошмары: даже сейчас она помнила отчаянные заклинания матери:
– Мы должны быть очень осторожны, Эйва. Эти люди ни перед чем не остановятся, чтобы вернуть папу. Нельзя этого допустить, дорогая.
Трехлетняя Эйва дрожала от ужаса, представляя, как незнакомцы похищают папу.
– Мы не можем огорчать отца. У него должна быть идеальная семья, – говорила Карен Кассевети, протягивая руку к косметичке.
Смысл жизни Эйвы сводился к тому, чтобы достичь совершенства и создать идеальную семью, иначе коварные Петровелли отнимут ее отца. Она не вникала в суть, но безоговорочно поддерживала мать в том, чтобы любой ценой удержать Джеймса Кассевети. Позже ее начали одолевать сомнения, ведь отец добровольно оставил первую жену и детей. Сомнения укрепились, когда, став старше, она слышала отрывки разговоров, слезные жалобы матери:
– Ты никогда не любил меня. До сих пор любишь ее. Признайся, что женился на мне из‑за денег.
Отец отмалчивался, успокаивал ее, но в конце концов признался:
– Я любил Терезу и Луку, это правда. Они были моей семьей. Но теперь я женат на тебе, у нас растет дочь. Разве этого недостаточно?
Тогда Эйва поняла, что отец пожертвовал чувствами и бросил первую жену ради богатства и связей. Интересно, сожалел ли он? Или деньги и успех для него важнее? Тогда она удвоила усилия. Эйва выглядела безупречно, вела себя безупречно и во всем слушалась мать. Она ни о чем не сожалела. Такая жизнь ее устраивала. Впрочем, иногда она чувствовала, что навязанная ей роль английской аристократки и наследницы «Дольче» подавляет индивидуальность. В ее жизни не было места мечтам и чувствам: жизнь полностью зависела от мнения прессы и общества. Эйва олицетворяла идеал: она не смела нарушать правила игры.
Тем не менее опасения все‑таки оправдались: Лука и Джоди представляли опасность и угрожали благополучию. Эти двое незнакомцев отказывались встречаться с ней и общались только через адвокатов. Эйва достала из ящика стола письма, перечитанные много раз за последние несколько месяцев. Она открыла послание отца:
«Дорогая Эйва!
Знаю, что ты обижена и рассержена, но это письмо должно все объяснить. Не сомневайся в моей любви: ты самое дорогое, что было в моей жизни в последние годы, и ты показала мне, что я могу быть хорошим отцом.
Эйва, тебе не в чем винить себя, но я совершил ошибку. Я оставил другую семью – жену и сына, которых любил. Луке исполнилось пять, когда я ушел, а Тереза была беременна Джоди. Я никогда не видел дочь.
Как ни стараюсь теперь, под конец жизни, оправдать свои поступки, понимаю, что я не прав. Только желание обладать богатством и достичь успеха заставили меня совершить этот шаг. Лука и Джоди – мои дети, моя семья, и поэтому я вправе получить долю в семейной компании. Это должно было произойти гораздо раньше.
Надеюсь, ты сможешь понять и простить меня».
Отложив письмо, Эйва с трудом сдержала слезы. Если расплачется, придется заново накладывать грим. Она вздохнула, бросив взгляд на знакомый отцовский почерк. Легко написать «понять и простить», но в жизни все сложнее. Карен Кассевети не намерена делать ни того ни другого. Вся ее жизнь теперь сосредоточена на желании отомстить за предательство мужа. Она собиралась опротестовать завещание и лишить обоих Петровелли наследства. Отказ Эйвы поддержать требования матери вылился в конфликт. Эйва понимала, что план матери обречен, но не могла пойти на такой шаг по моральным принципам. Однако горечь и боль Карен были ей понятны: при жизни отцу удавалось подсластить пилюлю, скрывая любовь к прежней жене, но после его смерти унизительная правда вышла наружу.
Что касается Луки, то он владел очень успешным предприятием – шоколадной фабрикой. Он ясно дал понять, что «Дольче» его нисколько не интересует. Лука отказывался от личного общения, ссылаясь на то, что не знает намерений сестры. Без согласия Джоди он не собирался предпринимать никаких шагов. В этой ситуации семейное предприятие «Дольче» оказалось на распутье, и его репутация страдала. Эйва слышала вокруг себя грязные сплетни, читала негативную прессу. В деловых кругах обсуждалась ее неопытность в управлении бизнесом. Бывшая модель, она получила пост директора компании по наследству, а не за личные заслуги. Если бы отец был уверен в ней, то не завещал бы долю детям, которых толком не знал… Эйва в отчаянии сжала в кулаки пальцы с идеальным маникюром. Оставив две трети компании детям от прежнего брака, отец недвусмысленно дал понять, что не доверял ей.
Однако сегодня ей предстояло решить другую проблему, касающуюся еще одной просьбы отца.
«Я совершил еще одну несправедливость, Эйва. У
