Часть первая. Отпуск
Глава 1
Самолет приступил к снижению. Я пристегнула ремень безопасности и приникла к иллюминатору: обожаю смотреть на то, как расплывчатые пятна ландшафта далеко внизу превращаются в ровные квадраты полей, пушистые многоугольники лесов и красивые, неподдающиеся определению геометрические фигуры городов и деревень. Постепенно стали вырисовываться и серые змейки дорог, по которым ползли разноцветные букашки-машины. Приближались прямоугольники словно по линейке отмеренных участков земли, покрытых зеленым ковром: теперь уже можно было разглядеть на них во всех подробностях игрушечные, по-европейски аккуратные домики, беседки, бассейны. Сердце радостно и неприлично громко билось в предвкушении отдыха и свободы. Хорошо еще, за гулом моторов этого не слышно.
Тысячу лет не была уже в отпуске, не позволяла себе расслабиться. Жила в постоянном напряжении, работала по двадцать часов в сутки, каждую секунду ожидая подвоха или удара. А теперь наконец можно забыться и не вспоминать ни о чем целых две недели! Да еще каких! Я давно мечтала попасть в Эльзас, но не на день-два по рабочим вопросам, как обычно, а приехать по-человечески, в отпуск. Чтобы ни дел, ни мыслей, ни забот. Чтобы только радость, удовольствия и восторги. И вот теперь до вожделенной мечты — рукой подать. Немудрено, что внутри все переворачивалось с ног на голову, а душа — или что там от нее осталось — пустилась в пляс от избытка чувств!
Видимо, на лице моем так явственно читалось блаженство, безудержное и по-детски наивное, что пожилой мужчина, сидевший в соседнем кресле, вонзился в меня мутным от хорошей порции коньяка взглядом и стал беззастенчиво скалиться мне прямо в лицо. Даже подался всем телом вперед, вероятно, чтобы у меня не оставалось сомнений в том, что его поощрительная улыбка адресована только мне. Видимо, окутанный спиртными парами и обманутый счастливым выражением моих глаз дедушка не разглядел, что имеет дело не с юной девой, а с вполне сформировавшейся грозной теткой. Инстинкт самосохранения у меня сработал автоматически: я изобразила на лице привычную суровую неприступность, щедро приправленную презрительным взглядом, и теснее прижалась к иллюминатору. Правда, хватило меня ненадолго. Как только краем глаза я заметила, что сосед со вздохом сожаления вернулся в исходную позицию — удобнее примостив свои костлявые чресла в кресле, продолжил разглядывать бортпроводниц, — улыбка снова завладела мышцами моего лица. И остаток пути, хотя поза, учитывая пристегнутый ремень, была чертовски неудобной, я старательно демонстрировала соседу затылок. А то ведь не дай бог! Придется потом дедушку из кресла выскребать: терпеть с его стороны какие бы то ни было глупости я была абсолютно не настроена.
Посадочная полоса разлеглась внизу широкой, тщательно разглаженной лентой. Самолет аккуратно, пробуя землю, коснулся ее колесами шасси, а потом уверенно сел и покатил вперед. Пассажиры с энтузиазмом захлопали в ладоши, я гордо улыбалась: очень приятно, когда любимую авиакомпанию — уже десять лет летаю только ее рейсами — могут по достоинству оценить и другие!
Пока самолет заруливал на стоянку, я сосредоточилась на том, чтобы перед выходом облачиться в серьезность и официоз. Бизнес-леди, пусть даже и на отдыхе, должна выглядеть соответственно. Во-первых, имидж, а во-вторых, ну не нужны мне никакие мерзкие притязания со стороны сильного пола — только на отдыхе подобной ереси не хватало. Тем более что последние лет пять мужиков себе выбираю я. И уж никак не наоборот. Да и, если говорить начистоту, какая в современных мужчинах «сила»?! Так, рудимент мировоззрений прошлого века. Да и то зачастую создаваемый нашими же руками, точнее языком — слишком много и часто нужные нам мужчины слышат от нас похвалы. Только этим, кажется, и живут. Я хмыкнула по поводу двусмысленности фразы про руки с языком и вспомнила Маяковского: «Я в Париже, живу как денди, женщин имею до ста. Мой член как сюжет в легенде переходит из уст в уста». Отчего-то мне еще в студенчестве очень нравился этот стих, безбашенный и жизнеутверждающий, а на месте лирического героя я всегда видела мужчину-себя. Сложно объяснить детали, но перед глазами неизменно ярко вставал образ меня самой, как если б я была мужчиной. Вот так. Бред, конечно. Но почему бы иногда не включить воображение и не развернуть, хотя бы мысленно, жизнь свою на сто восемьдесят градусов?
Я тяжело вздохнула, достала косметичку, обмакнула широкую кисточку в пудру и придирчиво осмотрела свое лицо в зеркале. Ладно, пока еще я и как женщина вполне ничего, несмотря на тридцать семь лет. Хотя надоело внешне оставаться теткой, давно уже внутренне перестроившись по мужскому типу. Честное слово!
Я сузила глаза, поджала губы и недовольно сдвинула брови. Получилось сурово — то, что надо. Только вот зрачки предательски светились изнутри неуместно ласкающим и восторженным светом. Так не пойдет. Я выпутала из волос дорогие солнечные очки, водрузила их на нос и провела расческой по волосам. Нужный эффект наконец достигнут: красиво, строго и недостижимо. В самый раз.
Как и подобает прилежному сотруднику, на которого нежданно-негаданно свалился визит очень большой начальницы, Егор — наш менеджер по Европе — стоял у самого выхода из зоны получения багажа и интенсивно изображал на лице счастливую улыбку. С одной стороны, было забавно видеть, как человек старается, с другой — подумалось, что лучше бы он почаще употреблял свое драгоценное обаяние на клиентов. Глядишь, не провалил бы последние переговоры с «Гранд Домом». Я еще плотнее сжала губы и раздраженно повела плечом.
— Добрый день, Маргарита Семеновна! Как долетели? — сплошное подобострастие. Я поморщилась. Но радость играет талантливо, хотя и ежу ведь ясно, что нет ничего ужаснее приезда руководства в отпуск на твою территорию. Таскай его тут по местным достопримечательностям, устраивай экскурсии, развлекай. Забудь о собственных делах и личной жизни. А он — скотина такая — вовсю будет пользоваться моментом, чтобы учить тебя работать и как следует промывать мозги.
Все это я знала как «дважды два — четыре»: сама пятнадцать лет пашу на нашу компанию. Как только и кем не приходилось за эти годы притворяться. Так что подчиненному моему оставалось лишь расслабиться. И заранее смириться с тем, что «промывание мозгов» заведомо включено в программу моего нынешнего пребывания здесь. Особенно в свете недавних событий, за которые мне, кстати, в очередной раз перед всеми было стыдно. Несколько лет уже бьемся за чертов «Гранд Дом», а все без толку. И мнение моего сотрудничка — шута горохового — на данный счет меня совершенно не волнует. Он свое получит.
— Замечательно, — холодной, как лед, интонацией я остудила его хорошее настроение. Было бы гораздо приятнее, если б этот скоморох прекратил наконец так активно скалиться и удосужился изобразить нейтральное — а еще лучше виноватое — выражение лица.
— Какие у вас на сегодня планы? — по-моему, я даже перегнула палку — теперь ему не терпелось от меня избавиться. Хоть в этом не юлит!
