я должен был стать тем, кто ее исполнит.
Но моя жизнь, судя по всему, не планировала поворачивать в этом направлении. Суммы, которые я зарабатывал на концертах, были смехотворными, и после продажи восстановленного дома, добавив к этому деньги, которые выплатила страховая за все наше уничтоженное имущество, я смог отложить лишь небольшое количество.
Каждую пятницу Бри отправляла деньги прямо на мой счет. Каждый понедельник у меня была настроена автоматическая оплата, которая отправляла деньги обратно.
Я воспринимал это так, что мы менялись местами в уходе за детьми. Так что, если я не буду платить ей за те вечера, когда она присматривает за Луной, я не смогу позволить себе брать ее деньги за помощь с ее детьми. Я ежемесячно платил самую скудную сумму, на которую она согласилась, за аренду домика у бассейна, но оставались еще и другие счета. Частная медицинская страховка была самым настоящим рэкетом, а еще денег требовали продукты, подгузники и государственные взносы.
Продажа песен была очевидным выходом, не говоря уже о том, что это было моим последним обязательством перед женой. Если, конечно, не учитывать полный провал, когда я пообещал вернуться за ней.
Проведя последние тринадцать месяцев с разбитым и полным скорби сердцем, я должен был купаться в лучах своего успеха и цепляться за любой островок счастья, какой только мог найти. Однако наблюдать за тем, как твои мечты сбываются у кого-то другого, было непросто.
– Это для меня не впервой, Бри, – ответил я, прежде чем отхлебнуть пива.
– Может, и нет. Но я горжусь тобой. – В ее голосе не было сарказма, когда она небрежно стягивала сандалию со своей ноги. Она была – по крайней мере, в этот момент – действительно рада, и это можно было видеть по ее расслабленному виду. – Я знаю, что Роб и Джессика разделяли бы мои эмоции.
Я взглянул на нее с осторожностью. В горле застрял комок.
– Это была любимая песня Джессики.
Она просияла от гордости.
– Я знаю. И Роба тоже.
Я опустил взгляд на свое пиво.
В этот самый момент из динамиков донесся голос диджея:
– И прямо сейчас момент, которого мы все ждали, – дебютная песня «Переворачивая страницы» в исполнении кого бы вы думали? Девятикратной обладательницы «Грэмми» Леви Уильямс вместе с любимцем Америки, звездой R&B Генри Александером.
Я ухмыльнулся, уставившись под ноги, потому что больше мне ничего не оставалось. Авторы песен по всему миру всю жизнь ждали, когда их трек заиграет на радио, а я тонул в жалости к себе. Боже, мне нужно взять себя в руки.
Когда вступление затихло, диджей продолжил говорить.
– Эксклюзивная информация от WQXX. Птичка напела мне, что эта песня написана нашим земляком из Атланты Изоном Максвеллом. – Я резко поднял голову. – Если судить по тому, что мы только что услышали, он еще точно даст о себе знать.
Не успел он произнести последнюю фразу, как сладостный унисон голосов Леви и Генри заполонил летний воздух.
Они отлично передали все эмоции песни, и, если быть предельно честным, она идеально подходила под их голоса. Но мой рот широко открылся не из-за этого.
Я перевел взгляд на Бри.
– Птичка напела?
Она спрятала широкую улыбку за бокалом вина. Ее длинные ресницы захлопали по раскрасневшимся щекам, когда она в шутку стала напевать «чик-чирик».
Я смотрел на нее с минуту, совершенно сбитый с толку, пока на заднем фоне звучали слова о вечности и об остановившемся времени. Я не мог определиться, впечатлен ли я ее поступком, тронут или смущен либо испытываю все и сразу.
– Что ты сделала? – прошептал я.
– То, что сделал бы любой хороший друг. Я взяла бутылочку «Джонни Уокер Блю», корзинку с содержимым примерно двух пекарен и столько постельного белья «Призм», что его хватило бы на декорирование целого дома, и отправилась на студию.
Да уж. Я точно был впечатлен.
– Так ты их подкупила?
– Нет. Я просто сообщила своим новым друзьям на радиоволне 99.3, что у меня по чистой случайности оказалась инсайдерская информация об одной знаменитости, которая проживает в нашем замечательном городе.
Стойте, нет. Точно смущение.
Я вскочил на ноги, проводя рукой по волосам на макушке, которые заметно отросли, так что я мог вновь полагаться на них, чтобы скрывать мое огорчение.
– Ты сказала им, что я знаменитость?
Она пожала плечами.
– Ну, это же правда. Ты написал песню для той самой Леви Уильямс. И Генри Александера, – мечтательно произнесла она, прежде чем взять себя в руки. – И в это же время в следующем году уже твой голос будет звучать по радио. Так что им лучше начать привыкать к твоему имени прямо сейчас. Я не хочу, чтобы они называли тебя Изтон или типа того, когда ты добьешься мирового успеха.
Ну хорошо. Я был тронут. Хотя и не разделял ее позитивного настроя по поводу моей карьеры. Или ее вдруг возникшую любовь к Генри Александеру.
Был ли он в ее вкусе? Не важно.
В любом случае это было безумно мило – то, что она постаралась сделать все, чтобы обо мне узнали, и не только по мелкому шрифту на обороте альбома.
Я упер руки в бока и уставился на нее, раскрыв рот. Я не знал, что сказать, и более того, даже не был уверен, что вообще смогу что-либо сказать. Но, прочистив горло, я постарался выдать что-то более-менее разряжающее обстановку.
– Знаешь, в такие моменты я жалею о том, что меня стошнило на твои ботинки много лет назад.
Тихонько рассмеявшись, она встала и подошла ко мне. Бри не была особо высокой – ниже меня на целую голову, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Я знаю, что ты очень боялся сегодняшнего вечера. Ты всегда думаешь, что сможешь скрыть свои чувства за многозначительной улыбкой или шуткой, но со мной это не пройдет.
Тепло разлилось по моей груди, и я поборол желание заправить ей за ухо прядь, выбившуюся из-за ночного ветерка. Многое так чертовски изменилось. За годы, предшествующие пожару, я никогда по-настоящему не старался узнать Бри получше. Очевидно, я замечал, как она красива: эти густые каштановые волосы и пронзительные зеленые глаза трудно было не заметить. Но я начинал понимать, что эта красота была лишь верхушкой айсберга.
– Я ничего от тебя не скрываю.
– Это хорошо, – сказала она. – Пусть так и будет.
У меня перехватило дыхание, и как бы трусливо это ни звучало, я надеялся, что она не заметила ни пота, выступившго у меня на затылке,
