«Съесть».
Я посмотрела на коробочку, на блокнот, снова на коробочку, опять на блокнот.
Я открыла коробочку, поднесла к лицу, вдохнула сладкий аромат и… каким-то непонятным образом съела первую трубочку. Не распробовав, взяла вторую и, жуя третью, отписалась:
«У меня отобрали все ваши книги. К счастью, я захватила все, что могла из библиотеки УМа, поищу, что есть в них про Серую хворь. Безумно жаль детей… Мне даже сложно представить, насколько бесчеловечным нужно быть, чтобы возродить такое».
«Или человечным», — отписался магистр Валентайн.
«Может, вы и правы… — Пятая трубочка оказалась самой вкусной. — Думаю, мне хватит ночи, чтобы просмотреть захваченную с собой литературу. Если до утра что-нибудь найдете, я буду очень рада. Что слышно про магистра Сарантуса?»
«Будет казнен».
Вообще, магистр стал каким-то немногословным. А я от подобных новостей едва не выронила блокнот. Но от печальных мыслей отвлеклась на трубочки, после и вовсе взялась за книги, стараясь не думать о магистре Сарантусе. Просто… если драконы официально объявили о его аресте, значит, маг был причастен к произошедшему, а убийство детей — одна из тех вещей, которые не оправдать ничем…
* * *
До самого ужина я просидела над «Драконоведением». После пришла Камали, я поделилась с ней предпоследней трубочкой, а она рассказала, что забрали троих из наших. Как оказалось, мелодия, которую она играла, была усыпляющей… Так что жертвы просто заснули. Мне было жаль их. Очень жаль, и я понимала, что скоро может наступить и моя очередь, но детей, у которых не было и шанса выжить, так же было безумно жалко.
К сожалению, сама Камали ничего не знала о Серой хвори и помочь мне ничем не смогла. Я же, отказавшись от ужина, продолжала искать.
Ничего нигде не упоминалось вообще. Хвори, как таковые, в частности.
И только в «Драконоведении», в сноске, в описании краткой истории ордена Безумных, имелись слова «Серый дар».
Я тут же потянулась к блокноту и отписалась:
«Магистр, 674 год, упоминание Серого дара. Вы знаете, что это?»
Ответ пришел не сразу, почерк был какой-то несобранный, словно писал совершенно сонный человек.
«Что?» — значилось в ответе.
«Серый дар, от ордена Безумных, — написала я. — Вам что-то известно о нем?»
«Мне известно, — почерк вновь стал четким, — что сейчас три часа утра!»
«Да, ночь прошла впустую… — Я вдруг только сейчас почувствовала усталость, но отогнала ее привычным усилием воли и написала еще: — Сегодня забрали троих из наших, и я не знаю, сколько еще у меня осталось времени. Буду искать дальше».
И закрыла блокнот.
Но он через некоторое время издал странную трель. Я, к тому времени отложившая «Драконоведение» и взявшаяся за «Историю крылатого племени», удивленно его раскрыла и прочла:
«Ложитесь спать!»
Недоуменно покачав головой, закрыла блокнот и начала читать снова. Причем предельное внимание уделила конкретно восьмому веку и нашла упоминание Серого дара! Нашла. Именно после него Драконья долина была полностью изолирована. Более того — даже перекрыли порт по реке Замее и было прекращено любое сотрудничество с человеческими государствами, в том числе и товарообмен. Кстати, до сих пор между нами и Долиной драконов нет торговли. Никакой.
Мои руки подрагивали, когда, схватив блокнот, я торопливо написала:
«Магистр, я, кажется, нашла. Семисотые годы! Почти тысяча лет назад! Снова упоминание Серого дара и перекрытые границы. И знаете, я ведь только сейчас подумала вот о чем: драконы торгуют со всеми, кроме нас! Вам не кажется это странным?!»
Он ничего не написал в ответ. Точнее, сначала попытался, я увидела отразившуюся в блокноте точку, словно кто-то прижал кончик карандаша к бумаге, собираясь писать, да так и не решился.
«Магистр?» — написала я.
Точка стерлась.
Ну, может, спит, в конце концов, он старый человек, ему отдых нужен. Решила больше не беспокоить хотя бы до утра.
Но спустя час, открыв «Драконье пламя», я уже не могла удержаться, и, придвинув блокнот, торопливо написала:
«Магистр, а вы знали, что драконы до трех лет наиболее уязвимы?! И мне вот интересно почему? Хотя одно предположение появилось — у них в этот период нет своего пламени, а то, что передалось с гормонами матери, атрофируется в период с года и до трех! В дальнейшем же драконята не болеют вовсе, потому как проснувшееся в них пламя уничтожает любые бактерии и болезни! Так что это самый уязвимый возраст. Практически единственный уязвимый! Вы знали об этом?»
На этот раз магистр Валентайн ответил мне четким:
«Да».
И как-то мне от этой краткости стало совестно, я написала:
«Простите, что разбудила».
«Уже не спал», — ответил он.
