Дженни нервничала. Сделать это или умереть. В буквальномсмысле – сделать или умереть. Больше не существовало такого понятия, какбезопасность. Она направлялась туда, где ночные кошмары становятся явью иубивают. Она никогда не забудет, как белокурая Саммер исчезла в кучах мусора.
Когда она попадет туда, в безумный мир, она сможетрассчитывать только на себя и своих друзей.
Дженни взглянула на них.
Майкл Коэн: его темные волосы взъерошены, а в карих глазахможно прочесть все, что у него на душе. На нем чистая, но мятая одежда, дажеотдаленно не напоминающая ни одну известную торговую марку.
Одри Майерс: модная и элегантная, в черно-белом итальянскомбрючном костюме, силится скрыть смятение, которое испытывает.
Ди Элайд – ночная принцесса. У нее странное чувство юмора ичерный пояс по кунг-фу.
Им всем по шестнадцать, они старшеклассники и готовысразиться с дьяволом.
Стюардессы разносили ужин, Ди съела фрукты. Как толькоубрали подносы, в салоне выключили яркий свет, и скоро один за другим ребятазадремали.
«Освещение, как в траурном зале», – подумала Дженни,разглядывая тусклый светильник под потолком.
Это напомнило ей комнату прощаний, где она в последний развидела бабушкину сестру Шейлу. Она чувствовала себя слишком взвинченной, чтобыуснуть, но надо было попробовать.
«Думай о чем угодно, только не о Джулиане, – приказалаона себе, прислонив голову к вибрирующей обшивке самолета. – Хотя кого этоволнует? Думай о нем, если хочешь. Он потерял власть над тобой. Та часть тебя,что симпатизировала ему, исчезла. На этот раз ты можешь победить – потому чтоне испытываешь к нему никаких чувств».
Чтобы доказать это, она мысленно представила его себе. Унего красивое своеобразное лицо, какое трудно вообразить, – красивее, чему обычного человека. Волосы невероятно белые, как иней, как густой туман. Нет,еще невероятнее – как лед. Его глаза… Таких не бывает. Такой синий цветневозможно описать, потому что не с чем сравнить.
Доказывая свою силу, она вспомнила еще кое-что: стройный,отлично сложен. Когда он прижимал ее к себе, она чувствовала сильное тело,напряжение мускулов; его прикосновение – особенное, шокирующе нежное. Егодолгие, медленные поцелуи – такие медленные, такие уверенные, потому что онабсолютно точно знал, что делал. Он, возможно, и выглядел как сверстник Дженни,он, возможно, и был самым молодым среди подобных себе, но он был гораздостарше, чем Дженни могла себе представить. У него были девушки – из века в век,любые, ни одна не могла устоять перед ним.
Губы Дженни приоткрылись.
Может, это и не самая хорошая идея: у Джулиана не быловласти над ней, но глупо испытывать судьбу, думая о нем. Вместо этого следовалобы подумать о Томе, ее маленьком Томми, который целовал ее за фикусом во второмклассе, о Томе Локке, звезде спортивной площадки. О его карих с зеленымикрапинками глазах, аккуратно причесанных темных волосах, беззаботной улыбке. Отом, как он посмотрел на нее, когда прошептал: «О, Ежик, я люблю тебя», –как будто слова причиняли ему боль.
Он был обычным человеком, а не каким-то сверхъестественнокрасивым сумеречным принцем. Он был настоящим и равным ей, и она была ему нужна.Особенно сейчас.
Дженни не предаст его. Она найдет его и вернет из тогоадского места, куда забрал его Джулиан. И когда она спасет своего парня, то уженикогда его не отпустит.
Она расслабилась. Мысли о Томе успокоили ее. Через несколькоминут все ее волнения развеялись, и тогда…
Дженни находилась в лифте. Серебряная маска полностьюзакрывала лицо маленького человечка. Он был такой маленький, что она подумала:не карлик ли это?
– Ты пойдешь с нами? Мы можем взять тебя с собой?
Дженни поняла, что он уже долгое время задавал ей один и тотже вопрос.
– Мы можем отвести тебя?
Дженни испугалась.
– Нет, – ответила она. – Вы кто?
Он продолжал спрашивать:
– Мы можем взять тебя с собой?
На стене лифта позади него висел огромный плакат с изображениемДжойланд-парка, парка аттракционов, который Дженни так любила в детстве.
– Мы можем взять тебя с собой?
В конце концов она согласилась, и человечек нетерпеливонаклонился вперед, его глаза сверкали в отверстиях маски.
– Мы можем?
– Да… если вы скажете, кто вы, – выдвинула онасвое условие.
Маленький человечек разочарованно отпрянул.
– Признайтесь, кто вы, – настаивала Дженни.
Зажатой в поднятой руке бутылкой, она была готова размозжитьему голову. Подозревая, что его в действительности нет, что это всего лишьфантом, Дженни сообразила, что он может быстро материализоваться, чтобыдоказать свою реальность.
Однако человечек не стал этого делать. Дженни пыталась егоударить, но бутылка скользила мимо. Потом издевательский призрак исчез.
Дженни была рада, в очередной раз доказав себе, чтоконтролирует свои чувства.
Лифт остановился, Дженни прошла через открывшиеся двери вдругой лифт.
– Мы можем взять тебя с собой? Мы можем отвести тебя?
Маленький человечек в серебряной маске смеялся.
Голова Дженни дернулась, и она очнулась, удивленно озираясьпо сторонам. Самолет.
Она в салоне самолета, а не в лифте. В самолете, темные углыкоторого, казалось, полны опасности. Она одна бодрствует, все остальные спят,напоминая собой восковые фигуры из музея. Майкл сидел в соседнем креслеабсолютно неподвижно, положив голову на плечо Одри.
Пока она осматривалась, Майкл вдруг открыл глаза и закричал.Он резко выпрямился, схватившись за горло, словно ему не хватало воздуха.
– В чем дело? – спросила Одри, проснувшись.
Иногда эта девушка вела себя так, будто Майкл ей совсембезразличен, но это был не тот случай.
Майкл продолжал тупо смотреть вокруг, он выгляделнапуганным.
У Дженни от страха по телу побежали мурашки.
– Майкл, ты можешь дышать? С тобой все впорядке? – теребила его Одри.
Ну конечно он дышал. Он сделал долгий, но неглубокий вдох.Выдохнув, откинулся на спинку кресла. Его карие глаза с тяжелыми веками былишироко раскрыты.
– Мне приснился сон.
– Тебе тоже? – невольно вырвалось у Дженни.
Ди облокотилась на ручку кресла, свесилась в проход.Остальные пассажиры, разбуженные криком Майкла, смотрели на них, Дженниизбегала их взглядов.
