Ирис напрягла память, стараясь вспомнить все, что ей тогдабыло известно про дядюшку Пауля и что она узнала потом.
На самом деле он не доводился им дядюшкой, это она давно ужепоняла. Не то чтобы ей кто-то об этом сказал, просто иногда некоторые фактыбывают красноречивее слов. Пауль Бенетт был влюблен в ее мать. Но та предпочладругого, хотя и более бедного человека. Пауль отнесся к своему поражению срыцарской стойкостью. Он остался другом семьи, по-рыцарски преданным ибескорыстным. Он сделался дядюшкой Паулем и вскоре стал крестным отцом Розмари.После его смерти выяснилось, что все свое состояние он оставил маленькойкрестнице, которой тогда исполнилось тринадцать лет.
Розмари, таким образом, унаследовала не только красивуювнешность, но и довольно порядочный капитал.
И она вышла замуж за этого на редкость нудного Джорджа!
Почему? Ирис тогда терялась в догадках. Терялась она вдогадках и теперь.
Трудно поверить, что Розмари была влюблена в него. Но она,казалось, была с ним счастлива и нежна — да, безусловно, нежна. Ирис смогла вэтом сама убедиться, когда после смерти матери — красивой и нежной, каклепесток, Виолы Марло — она, семнадцатилетняя девушка, вынуждена была жить вдоме у Розмари и ее супруга.
Семнадцатилетняя девушка… Ирис припомнилось ее отрочество.Какой же она была? Что чувствовала, воспринимала, переживала?
Своенравная, порывистая — она не была легкой поклажей.Вызывало ли в ней озлобление чувство, питаемое матерью к Розмари? Об этом она ине задумывалась. И молчаливо уступала Розмари первое место. Та шла «внеконкурса», внимание матери было отдано старшей. Так и должно было быть. А она,Ирис, терпеливо дожидалась своей очереди.
Вообще-то Виола Марло принадлежала к той разновидностиматерей, которые выполняют свои обязанности на расстоянии. Она главным образомзанималась собственным здоровьем, поручив дочек нянюшкам, гувернанткам,учителям, а свою материнскую нежность проявляла в те редкие минуты, когда детислучайно попадались ей на глаза. Гектор Марло умер, когда Ирис было пять лет.Ей почему-то казалось, что он в неумеренных количествах потреблял алкоголь.Откуда взялись эти мысли — она и сама не знала, но они столь прочно овладели еесознанием, что превратились в уверенность.
Семнадцатилетняя Ирис безропотно принимала все, что посылалаей жизнь, и вот наступил день, когда, облачившись в траур и отдав дань памятиматери, она переехала жить к сестре и ее мужу в дом на Эльвестон Сквер.Временами безысходная тоска охватывала ее. Предстояло вытерпеть целый год,прежде чем ей позволят появляться в обществе. Тем временем она три дня в неделюбрала уроки немецкого и французского языков и, кроме того, посещала курсыдомоводства. Но наступали минуты, когда нечего было делать и не с кемпоговорить. Джордж был добр, приветлив и доброжелателен. Настроение его неменялось. Он всегда был одинаков.
А Розмари? Ирис очень мало видела ее. Та почти и дома небывала. Портнихи, коктейли, бридж…
Она задумалась о Розмари. А что, в сущности, она знала оней? О ее вкусах, запросах, сомнениях? Страшно подумать, как мало ты иногдазнаешь о человеке, с которым столько лет прожил под одной крышей. Большойблизости между сестрами не было.
И все-таки надо подумать. Надо вспомнить. Сейчас это можетпригодиться.
Итак, казалось, Розмари была счастлива…
До того самого дня — за неделю до свершившегося несчастья.
Ей, Ирис, никогда этого не забыть. Все всплывает скристальной отчетливостью — каждая подробность и каждое слово. Сверкающийполированный стол, опрокинутый стул, знакомый торопливый почерк…
Ирис, закрывает глаза, и память возвращает ушедшее…
Она входит в комнату Розмари, неожиданно останавливается.Увиденное поражает ее! Розмари сидит подле стола, уронив голову нараспростертые руки, и исступленно, неудержимо рыдает. Ирис никогда не виделаплачущую Розмари — и эти горькие, неистовые рыдания напугали ее. Да, Розмаритолько что оправилась от инфлюэнции. Всего лишь день-два, как ей разрешиливставать. А кто не знает, как расшатывает нервы эта болезнь. И все-таки…
Ирис закричала по-детски, испуганно:
— Розмари, что с тобой?
Розмари выпрямилась, откинула с искаженного лица волосы. Небез труда ей удалось с собой справиться. Быстро сказала:
— Ничего… ничего… не гляди на меня так!
Встала и, не взглянув на сестру, выбежала из комнаты.
Ошеломленная, растерянная Ирис подошла к столу. Она увиделасобственное имя, написанное рукой Розмари. Ей писали письмо?
Ирис наклонилась, перед ней синел лист писчей бумаги,исписанный крупным знакомым размашистым почерком, волнение и поспешностьсделали почерк еще более размашистым.
«Дорогая Ирис!
Нет нужды писать завещание, в любом случае мои деньгипереходят к тебе, хотелось бы лишь распорядиться кое-какими вещами.
Джорджу отдай приобретенные им драгоценности и эмалированнуюшкатулку, купленную в день нашей помолвки.
Глории Кинг — мой платиновый портсигар.
Мейси — лошадку китайского фарфора, которой она всегдавосхищалась…»
Письмо прерывалось какой-то немыслимой закорючкой, душившиеРозмари рыдания заставили ее бросить перо.
Ирис окаменела.
Что это значит? С какой стати Розмари заговорила о смерти?Она тяжело болела инфлюэнцей, но теперь ведь она поправилась. Да люди и неумирают от инфлюэнции — по крайней мере, это не часто случается, а о Розмари иговорить нечего. Она уже совсем выздоровела, только чересчур ослабла иосунулась.
Ирис снова пробежала глазами письмо, на этот раз ееошеломили слова: «в любом случае мои деньги переходят к тебе…»
Итак, впервые речь зашла об условиях, поставленных ПаулемБенеттом в его завещании. Еще будучи ребенком, Ирис знала, что Розмари завещаныденьги дядюшки Пауля, что Розмари будет богатой, а она сама почти бедной. Но доэтой минуты Ирис никогда не задавалась вопросом, что произойдет с этимиденьгами в случае смерти Розмари.
Если бы ее об этом спросили, она бы ответила, что деньгиперейдут к Джорджу — мужу Розмари, и тут же бы добавила, что лишь безумец можетдумать, будто Розмари умрет прежде, чем Джордж.
Но вот перед ней написанное черным по белому, рукой Розмари.После смерти Розмари она, Ирис, становится наследницей. Законно ли это? Ведь мужи жена получают оставленные деньги, но не сестра. Если, конечно, Пауль Бенеттне оговорил это в своем завещании. Да, видимо, так. Дядюшка Пауль распорядился,чтобы деньги, если умрет Розмари, перешли к ней. Не так уж это несправедливо…
