– Не померла, Александр Трофимович, – возразил я, – убили ее.
– Сказки. Кому она нужна?
– Значит, кому-то понадобилась.
– Брехня, – заходя во двор, не поверил он. – Кому мы, старики, здесь нужны?
– Вам надо за участковым съездить.
– Вот и съезди, – парировал он. – А мне бензин жечь не с руки. У меня пенсия одна, и помогать мне некому. Дай-кось гляну на упокойницу.
– Нельзя, Александр Трофимович, там могут быть следы, которые мы должны сохранить до приезда милиции.
– Чаво? – прикинувшись дурачком, удивленно воскликнул он и полез вперед, как на буфет. – Ты сам-то кто такой?
– Я Константин Гончаров, здесь проездом.
– А чаво в избе у Андреевны забыл, а? Небось сам ее и угробил. – Довольный своей проницательностью, мэр гордо посмотрел на односельчан. – Знаем мы таких! Давай, ребята, вяжи его!!!
Нерешительно переглядываясь, дряхлые старики переминались с ноги на ногу, но по толпе прошел первый упреждающий ропот, и, кажется, в самом скором времени меня ждут интересные перемены.
– Ну чего стоите, мать вашу так! – повторил клич Трофимыч и, не щадя живота своего, первым бросился под танки.
– Спокойно. Вяжите, – послушно протягивая руки, облегчил я ему задачу. – Только с одним условием. Никто не заходит в дом Марии Андреевны, а вы тотчас отправитесь за участковым.
– А ты мне условия не ставь, – торжественно стягивая мои суставы гнилым брючным ремешком, устрашающе предупредил мэр. – Кишка тонка, чтоб Крутько условия ставить.
– Виноват, Александр Трофимович, конечно же вы сами знаете, что до приезда милиции никто не должен прикасаться даже к ручке этой двери.
– А то нет. Конечно, знаю, – важно ответил Крутько и, строго глянув на старух, предупредил: – Понятно вам? Чтоб за ограду ни на шаг, а то я вам…
Что ждет нарушителя, он так и не договорил, потому что, препоручив меня еще более дряхлому деду, сам поковылял к моей машине.
«Старый козел! – подумал я. – Он даже не спросил ключи от зажигания! Значит, сам не верит в мою причастность к убийству Марии Андреевны».
Плюнув ему вслед, я повалился на траву и задумался. Во-первых, о своей звезде вечного неудачника, а во-вторых, о том, за что могли убить бедную старуху. Насколько я успел рассмотреть, кроме книг, в ее хижине ничего ценного не было. Допотопный чёрно-белый телевизор и крохотный холодильник в счет не шли, а про ее барахло и говорить не приходится. Конечно, вполне допустим вариант двойной жизни, но опять-таки не в крохотной, на двадцать домов деревеньке. Тогда что?..
– …откудова будешь? – тряс меня за плечо грозный страж с угревато-волосатым носом и слезящимися голубыми глазками. – Не из Самары ли?
– Нет, отец, бери выше.
– Нешто с Москвы? – уважительно спросил он и подсел поближе.
– Еще выше, – многозначительно ответил я. – Скажи-ка мне, дед, а кто она такая, эта самая Мария Андреевна? Кем она была при жизни?
– Маша-то? Дык учительницей, – словоохотливо отозвался старичок. – У нас здеся раньше школа была, четырехлетка, вот там она и учительствовала. Тута раньше ребятишки были, а она их учила.
– А давно она у вас поселилась?
– А она отсюдова никуда и не уезжала. Как родилась, так и жила. И батька и мамка ее здеся народились, и на войну ее батька, Андрей Алексеевич Крюков, вместе со мной с этих местов уходил. Я-то вот, Бог дал, возвернулся, а он на той войне сгинул. Оставил их вдвоем с маманей, Антониной Ивановной, земля ей пухом, сиротами.
– Вот оно что. А скажи-ка мне, отец, у Марии Андреевны враги были?
– Господь с тобой. Откуда враги? Она вся кроткая была. Чисто Божий человек. Мы все ее любили и уважали за ученость. Добрая была Маша, никому никогда не отказывала. Последнее отдаст, с себя снимет, а другому поможет. Горе-то какое! А может, я хоть одним глазком на нее взгляну?
– Нельзя, отец, этим ты помешаешь следствию.
– Понимаю… – горестно вздохнул старик и, прикурив, протянул мне дешевую сигаретину. – У какой падлы на нее рука поднялась? Не иначе кто-то из залетных спаскудничал. Свой бы такого не сотворил.
– Тебя как зовут, отец? – проникаясь к старику невольной симпатией, спросил я.
– Григорий Федорович я, – представился старик и добавил: – Бывший председатель этого села. Оно раньше Белым называлось.
– А теперь как?
– А теперича никак, потому что нет села.
– Скажи мне, Григорий Федорович, а где старик Марии Андреевны? Он умер?
– Что ты, сынок, у нее же отродясь никого не было. Горбатенькая она была, ну и хроменькая тож. А после войны нас, мужиков-то, только полтора десятка вернулось. Ага, уходило больше полусотни, а назад четырнадцать человек пришло. Вот и посчитай – на каждого кобеля по три сучки приходилось. А кому она, горбатенькая-то, нужна, когда вокруг столько бесхозных сисек ходит. Так вот она с маманей и жила. Пока двадцать лет назад не преставилась Антонина Ивановна.
– А может быть, Мария Андреевна кого-то из своих учеников обидела? – высказал я сомнительную версию, заранее обреченную на провал. – Вот он ей и отомстил.
– Да что ты, Константин? Я же говорю, что все ее любили. Да и школу-то давно закрыли. Лет пятнадцать, кабы не поболе.
– А как вы сами думаете, за что ее могли убить?
– Этого я и сам понять не могу.
– Может быть, из-за денег? Она была богата?
– Все ее богатство – книги, а кому они нынче нужны?
– Когда вы в последний раз видели ее живой?
– А бог ее знает, про это лучше у Любы спросить. Они соседи. Кажись, Александр Трофимыч на технике катит. Точно, а за ним Гордеев, наш участковый.
Из остановившейся белой «шестерки» выпрыгнул бравый молодец в чине капитана и, небрежно поздоровавшись со старухами, пропер во двор. За ним услужливо и значительно, выполняя важную миссию, последовал Крутько.
– Вот он, товарищ капитан, – указуя на меня перстом, проинформировал он. – На всякий случай я его связал. Мало ли что.
– Молодец, Трофимыч, – оценил старания мэра участковый. – Я буду рекомендовать тебя в группу захвата, – без тени улыбки пообещал капитан и, вдумчиво посмотрев на меня, вошел в избу.
Пробыл он там всего ничего, а когда вышел, то я понял, что до самой последней минуты он не верил в историю убийства старухи и теперь ему не до шуток.
– Всем очистить двор, – вытирая проступивший пот, распорядился он. – Вас это, гражданин Гончаров, не касается. Расскажите, что произошло? – спросил он, когда двор опустел.
– К сожалению, на этот вопрос я вам ответить не могу. Я знаю ровно столько же, сколько и вы. Я ехал по этой дороге, когда мне под колеса кинулась какая-то старуха. Мне с большим трудом удалось избежать наезда и свалить соседский забор. А когда я вышел из машины, то она потащила меня сюда. Увидев труп, я попросил сельчан найти вас, а остальное вы знаете.
