он не верил, что всё могло вот так закончиться. Этот роман был для него всем, это был его билет в новую счастливую жизнь, где не было экономии – бесконечной экономии на всём.
Он отсчитывал дни, когда, наконец, закончит его, и представлял, как придет в редакцию и его встретят с улыбкой и уважительной похвалой к его работе. Он представлял, как редактор скажет, что это новое произведение искусства, что такого наполненного, живого и завораживающего своей внутренней красотой романа, она никогда еще не читала. Он так ясно видел, как она выписывает ему чек на сто тысяч, а он делает ей комплимент, подчеркивая красоту её нового маникюра.
В его голове то и дело всплывали обрывки их разговора, стыдно даже представить, какую чушь, он там нёс насчет дерева. Этот чертов вопрос сбил его с толку, он был уверен, что марципановое дерево существует. После этого вопроса всё полетело к чертям, вся его уверенность сдулась так же быстро, как проткнутый шарик с гелием. Он вспоминал, как отвечал на вопросы редактора. Фу как он был жалок. Наверно, даже в школьнице, которую вызвали к директору, было и то больше уважения к себе. Пусть её и лишили девственности прямо под лестницей.
Эта чертова картина жестоко его подвела. Марципановое дерево!? Как можно было так облажаться?!
Перебирая ватными ногами, он шел без какой-либо цели, его подвела собственная самоуверенность, он даже не думал, что всё так повернется.
Витрины сверкали светом, отражаясь тем миром, о котором он так долго мечтал. Что он скажет Эллис, она ведь наверно, ждет его звонка. Но что он может ей сказать?
Что его отымели, как маленькую, бедную овечку… и самое постыдное, что это была волчица с огромным черным дилдо.
И всё, что он сказал в свою защиту, было только «мее, меее, мее».
Нет, у него не хватит сил взять трубку и позвонить своей любимой девочке, ведь она так верила в него, была единственной, кто поддерживал его все эти годы. Ему было наплевать на себя, ведь всё, что он делал, он делал ради неё.
Рука сама потянулась в кожаный портфель, чтобы найти там пачку сигарет, но вместо них наткнулась на маленькую коробочку.
Дай людям мысль о прекрасном будущем, и они настроят преждевременных планов. И в тот момент, когда счастье будет у них в руках, жизнь напомнит, что, надеясь на лучшее, нельзя исключать и худшее.
Бедный Джеймс, он был так уверен в том, что его жизнь встанет на рельсы успешного писателя, что даже купил Эллис кольцо и положил его в белую бархатную коробочку, забыв эту простую истину.
А теперь мысли предательски напоминали ему, что, примерно через час, у него заказан номер в одном из лучших отелей в центре города: бассейн на крыше, расслабляющий массаж, шампанское и фрукты в номер, где он хотел сделать предложение Эллис.
Как же ему хотелось кричать, хотелось выть от боли, внутренней боли, ей сейчас очень нужен был выход.
Солнечный день быстро высушил слезы, на смену которых пришла злость. «Если я сейчас не выплесну всю эту злость, она просто раздавит меня» – думал Джеймс.
В его голове один за другим всплывали образы: Вот он влетает в редакцию, хватает Вайлет за волосы, вытаскивая её в офисный зал, где клерки печатают рассказы других, более удачливых писателей, он пинает Вайлет, не давая ей встать, она рыдает и просит его перестать, говорит, что ошиблась, что его роман достоин Пулитцеровской премии, но Джеймс больше не верит её лживым холодным глазам, ей больше не удастся его одурачить. Клерки смеются над ней, сейчас она выглядит ещё более униженной, чем он.
Заставляя её залезть на окно четвертого этажа, Джеймс срывает с неё блузку, обнажив висячие груди, у неё отвратительные дойки, они на девяносто процентов состоят из сосков, прямо как два черных замка с небольшими рвами. Наконец-то, Вайлет унижена, её плач переходит в истерику, стоя на самом краю подоконника, она шатается, как пьяная, больше не управляя своим телом. Размахивая руками, чтобы не упасть, Вайлет пытается ухватиться за раму окна, как вдруг Джеймс кидает ей свою рукопись, – не осознавая, она хватается за роман, прижимая его к груди, и под тяжестью двухгодичного написанного с таким трудом, тома с криком падает вниз, клерки аплодируют ему: он избавил их от сучьей королевы, ненавистного всем узурпатора.
Зловеще улыбаясь, Джеймс останавливается рядом с алкогольным супермаркетом – сейчас это неплохая альтернатива: боль лучше заглушить, чем наделать ещё больше глупостей.
Радуясь своей блестящей идее, что нашел выход из этой патовой ситуации, хоть и на время, Джеймс заходит в магазин. Его мысли опять вернулись к бедняжке Эллис: он представил, как она сейчас волнуется, не зная, что с ним, почему он не доступен. Взгляд останавливается на Бакарди блэк. Все-таки надо отправить ей смс. Но что можно ей написать, чтобы она не изводила себя?
А завтра он обязательно ей всё расскажет, вот только придумает, какие подобрать слова.
Откуда-то издалека, он услышал, что к нему обращаются.
– Мужчина, Вы ром брать будете? – раздался голос продавщицы, – мужчина, Вы задерживаете очередь!
– Да, пожалуй, буду, – сказал Джеймс.
– С вами всё в порядке? Вы плохо выглядите.
Джеймс был уверен, что его обычный бледный цвет лица, сейчас превратился в бледно-зеленый оттенок – он мог бы с легкостью пройти кастинг на роль ходячего мертвеца.
– Я в норме, мне ещё пачку Мальборо и скитлс.
Выходя из магазина, Джеймс обернулся, вглядываясь в пухлое лицо продавщицы. Он подумал: «Интересно, как часто она плачет по ночам, скорее всего, её жизнь сущий ад».
Пока он выбирал для себя убийцу его мозговых униженных клеток, на улице уже стемнело, легкий ветерок обдувал его лицо, взъерошивая волосы.
Осмотревшись по сторонам, Джеймс увидел вход в центральный парк. То, что нужно: свежий лесной воздух и черный пиратский ром – отличная компания для испорченной жизни. Злость понемногу утихла, но, как говорится, затишье, обычно, наступает перед бурей.
Подходя к парку и остановившись у светофора, Джеймс увидел девушку в таком же пальто, как у Эллис, по нервам пробежал ток. «Это Элис, она пошла меня искать», – пронеслось в его голове. Загорелся зеленый свет, переходя дорогу, Джеймс с облегчением вздохнул: это не она, просто девушка в таком же пальто. Милая Эллис, мысли опять вернулись к мрачной картине: она сидит у окна, держа в руках телефон, и плачет. Нет, этого он больше вытерпеть не мог, Джеймс включил телефон, быстро, пока не раздался звонок,
