спросил Сергей.
— Это не мне решать! Это я у тебя на приеме, а не ты у меня, — играючи ответил посетитель.
— Бросьте уже, что это за игра? — Скулы у Сергея чуть сжались.
— Ты злишься? — подхватил Андрей Михайлович.
Из приоткрытого окна донеслись звуки проезжающих мимо автомобилей с тревожными сиренами скорой помощи.
— Злюсь, — признался Сергей.
Посетитель кивнул:
— Я рад, что ты понимаешь свои чувства и не боишься их называть. Все же не зря у тебя на стене висит столько документов. — Он снова улыбнулся.
Психолог поставил руки пред собой домиком. Андрей Михайлович в ответ попытался прижать чуть растрепанную шевелюру. Сделал он это не для того, чтобы выглядеть опрятней, а скорее машинально, как бы почесывая свою голову.
— Теперь, когда вы проверили меня на вшивость, вы готовы продолжить свою историю про Бродского?
— Бродский? Да. Бродский! — Андрей Михайлович радостно поерзал на кресле. — Как я говорил, все началось со стихов. Ты слышал когда-нибудь такие строчки: “В каждой музыке Бах, в каждом из нас Бог”?
— Ну а как же? Слышал! Баста написал целую песню на это стих. — Сергей торжествовал. Его подбородок потянулся к потолку, а плечи расправились. Посетитель заметил изменения и улыбнулся. Улыбка была вовсе не радостной, скорее она походила на умилительную. Такой сорт улыбок обычно появляется на лицах родителей, ставших свидетелями первых успехов детей.
— Ну, Басту я не знаю, не тот возраст, но, прочитав эти строки в сборнике, я подумал: если в каждой музыке живет гений Баха, то, по логике произведения, в каждом человеке существует Бог? И если он внутри, то почему я его не слышу? Странно иметь что-то и не понимать, что это у меня есть, — заметил Андрей Михайлович.
— Могу я обращаться к вам по имени? — спросил психолог посетителя.
— Я предпочитаю, чтобы меня называли Андрей Михайлович.
— Хорошо, Андрей Михайлович. — Эффектно расправленные плечи психолога сжались, а домик из его ладошек опустился к животу. — Я полагаю, как и любая поэзия, стихи Бродского — это сплетение метафорических приемов, не более.
— А что, если я скажу, что ты ошибаешься? И я нашел Бога?
— Тогда мне станет понятней, почему вы так активно прощупывали меня. — Психолог отложил планшет на массивный подлокотник кресла, так ничего туда и не записав.
К Сергею приходили люди с разными странностями: одни воспринимали себя непобедимыми полководцами, другие слышали наставления Вселенной и были убеждены, что имеют с ней особую связь. Психолог внимательно посмотрел на Андрея Михайловича, пока тот изучал узоры под коричневыми мокасинами психолога. Посетитель ничего не говорил. Его глаза бегали с любопытством, точно он смотрел не на шерстяной ковер, а на экран летнего кинотеатра.
— И что было дальше? — поинтересовался Сергей.
Андрей Михайлович поднял голову, словно ожидал этого вопроса, и мягко посмотрел на собеседника.
— Это хороший вопрос, очень хороший вопрос! Дальше я стал искать Бога внутри себя. — Он снова почесал свою седую шевелюру. — И вы знаете, к чему я пришел?
— Признаться, никогда не увлекался игрой “угадайка”.
— А ты не так прост, как кажется на первый взгляд! — Андрей Михайлович поднял указательный палец. — В наблюдениях я пришел к тому, что разговоры в голове звучат как постоянный диалог. Так? Только диалог с кем?
Психолог прикрыл рукой рот и небрежно кивнул, приглашая посетителя продолжить.
— Для диалога нужны двое: тот, кто говорит, и тот, кто слушает. — Андрей Михайлович поглядел на Сергея. — И если я постоянно разговариваю внутри себя, то кто меня слушает?
— Бог?
— Именно, Бог!
— И что вам дало это открытие?
— Как что? — Андрей Михайлович удивился. — Я нашёл Бога, а не абы что! Он всегда был со мной и общался с помощью тишины! Разве это не удивительно?
— Переозвучу вопрос. Что изменилось в вашей жизни после того, как вы нашли Бога?
— Вы хотите обесценить мое открытие? — с подозрением спросил посетитель.
— Андрей Михайлович, ваше умение не отвечать обезоруживает. Вы всегда задаете вопросы вместо того, чтобы просто ответить?
— А ты хочешь, чтобы я отдал тебе привилегию вести разговор?
— Так значит, за вашим нежеланием отвечать на открытые вопросы кроется страх потери контроля? Интересно. — Сергей взял свой планшет и что-то туда записал.
— Только не надо вот таких дешевых “крючков”. Не нужно говорить “интересно” и награждать меня долгой паузой с наигранной фиксацией своего открытия на листе.
— Вас это смущает? — озадачился психолог.
— Не то что смущает, меня это бесит! Таким образом ты создаешь ореол своей значимости, не более. — Посетитель задумался. — Я пришел сказать, что нашел Бога, и это не нужно никуда записывать
Мужчины молча смотрели друг на друга. Психолог нахмурил брови и пожал плечами:
— Вы хотите узнать, что я думаю на этот счет?
— Да, — коротко ответил Андрей Михайлович.
Сергей замешкался. Он поправил воротник на рубашке и отряхнул штаны, будто они были в пыли.
— Я думаю о том, что для вас все же Бог?
— Для меня? — Андрей Михайлович лукаво растянул тонкие губы. — Бог — это все, что существует вокруг нас. Бог — это весь наш мир, и мы живем внутри него, подобно рыбе в воде.
— После такого ответа у меня еще больше вопросов.
За окном поднялся ветер, где-то внизу листья звонко зашуршали, ударяясь друг о друга. Сергей обратил внимания на этот шум и кивнул в сторону окна с немой просьбой разрешить ему закрыть окно. По лицу Андрея Михайловича было понятно, что он не против.
— Бог и внутри меня, и снаружи, и даже больше — я сам и есть Бог.
Сергей легко встал с дутого кожаного кресла и, отмерив путь до окна тремя шагами, громко хлопнул им и повернул ручку. Уличные звуки прекратились в один миг.
— Вы меня снова как-то проверяете? — спросил Сергей. — Это еще один способ вашей провокации?
Психолог дошел до своего рабочего стола, которое располагалось прямо за пустым креслом. Он оперся на угол.
— И когда вы только перестанете играть со мной?
