её одними и теми же надоевшими вопросами, без вредной сестрёнки. Разговаривали на свои мужские темы и спать легли одновременно. И вовсе не потому, что детям уже пора, а потому, что завтра с утра опять в дорогу.
Снова в машине. Папа что-то рассказывает ему, но слова доносятся как будто издалека. Он не понимает, о чём папа его спрашивает и почему так странно на него смотрит. Вот папа зачем-то щупает его лоб и, ударив руками по рулю, произносит те самые слова, которые Вовка раньше слышал от старших пацанов. И ещё когда включил рацию, установленную в машине. Это вам не какой-нибудь гражданский приёмник. Настоящая, как у военных. Только папа почему-то тогда её выключил и запретил включать.
Потом папа долго ругался по телефону с мамой. В конце концов, он сказал: «Звони ей, предупреди», и свернул с дороги. Они поехали совсем в другой город, который был немного не по пути, но там жила какая-то мамина дальняя родственница. Папа никогда её не видел, но сказал, что сегодня они будут ночевать у неё.
Тётка, к которой они заехали, оказалась слишком шумной. Она всё время причитала и хлопала руками как курица крыльями. Вовку заставили снять всё с себя и долго растирали какой-то вонючей жидкостью из бутылки. Ему было очень стыдно лежать голым, ведь тётка совсем незнакомая, но папа сказал, что так надо.
Дальше было ещё хуже. Его замотали с головой как девчонку в какой-то платок и долго поили чаем с вареньем. Вовка отказывался, говорил, что мама не разрешает ему есть столько сладкого, но папа опять сказал: «Надо, сынок, пей». Он очень устал и уже не помнил, как его положили спать и укрыли огромным, тяжёлым одеялом.
Наконец настало утро, и Вовка проснулся. Он удивился, увидев, что папа спит рядом, на одной с ним кровати, но одетым и поверх одеяла. Незнакомая тётя тоже спала одетой, только на маленьком диванчике в другом конце комнаты. Ещё больше он удивился, что солнце стояло уже высоко. Его яркие лучи заливали всю маленькую комнатку и говорили: «Вставайте лежебоки, пора в дорогу».
Через час они уже ехали домой, и мальчишка весело рассказывал, как он в школе быстрее всех бегает на уроках физкультуры. Странно, но папа, который обычно говорит, что Вовка тарахтит как девчонка, в этот раз слушал внимательно и всё время повторял: «Ты рассказывай, рассказывай. И следи за тем, чтобы я не засыпал». Как можно спать днём и в такую погоду?
Способ получения зачёта «автоматом»
Трудно придумать что-нибудь скучнее, чем лекции по истории КПСС. Но именно их прогуливать опаснее всего ― невнимание к политике партии можно раздуть до невероятных размеров. Вылететь из института, если ты не понравился профессору кафедры именно научного коммунизма, легче лёгкого.
Приближались новогодние праздники. Мороз этой зимой неожиданно разгулялся в последние недели декабря, и высовывать нос на улицу совсем не хотелось. А в аудитории было сухо и тепло. Только это обстоятельство хоть как-то скрашивало необходимость слушать нудное бормотание лектора.
Лёнчик сидел в последнем ряду аудитории и не знал, куда деваться от тоски. На этих лекциях ему, в силу характера, приходилось особенно тяжело. Собственно, именно за неугомонный, жизнерадостный нрав его и называли в такой уменьшительно-ласкательной форме. Как-то не вязалось серьёзное имя Леонид с постоянно весёлым и неистребимо оптимистическим настроением.
С предпоследнего ряда к нему повернулся Сашка ― старый, ещё со школы, друг.
— Может, партийку в шахматы?
— Ты серьёзно?
Дело в том, что Лёнчик играл в шахматы лучше всех на курсе, и партия с весьма средненьким соперником его не привлекала из-за абсолютно предсказуемого результата.
— А если сеанс на двух досках вслепую?
— А что, есть две доски? Кто второй?
— Да, представь. Мы с Женькой договорились сегодня сыграть на лекции и оба принесли.
— Поехали, е2 ― е4 на обеих досках.
— Подожди, хоть расставим.
Ребята достали маленькие магнитные шахматы, разобрались с фигурами, и сеанс начался. Обрадовавшись такой возможности чем-то заняться, истосковавшийся Лёнчик сразу бросился в безрассудную атаку, и уже через десять минут соперники зависли ― ситуация на обеих досках сложилась для них критическая. Понадобилась «помощь зала». Шахматы незаметно, насколько это было возможно, передавались с одной парты на другую, и скоро вся камчатка в аудитории была вовлечена в процесс.
Коллективный разум показал свою мощь. Прошло ещё полчаса, и теперь уже Лёнчику пришлось туго. Он закрыл лицо руками, чтобы не отвлекаться, и весь ушёл в мыслительный процесс. В такой позе и застал его преподаватель, привлечённый оживлением на задних рядах. Ребята успели спрятать шахматы, а предупредить соперника не догадались ― зачем, доски-то у него нет.
— А вы что, спите? Почему не ведёте конспект?
— Сейчас, сейчас, минуту. Подожди… э-э-э… на второй доске ладья а3 на а6.
Взорвавшаяся аудитория вернула игрока в реальность.
— Ой, простите, я отвлёкся.
— И что же вас отвлекло?
— Задачка шахматная никак из головы не идёт.
— Одна? Или сразу две? Вы их сразу все в голове решаете?
— Ну да, на лекции же с доской нельзя. Извините, я больше не буду.
— Хорошо, что хоть это вы понимаете. Скажите спасибо, что это шахматы, иначе вы были бы уже отчислены. Подойдёте ко мне после лекции, я подумаю, что с вами делать. И займитесь, наконец, конспектом.
Время до конца занятий Лёнчик провёл как на иголках. Нависшая угроза была очень серьёзной. Но всё же природный оптимизм помог и в этой ситуации. Выслушав с понурой головой, как положено, нотацию, студент вконец обнаглел и выдал фразу.
— Простите ещё раз, я, конечно, больше не буду, но вы, как я слышал, тоже играете?
— Что значит «тоже»? Я занимаюсь шахматами серьёзно, только делаю это, в отличие от вас, в нерабочее время.
— А если я у вас выиграю?
— Я знаю всех серьёзных шахматистов у нас в институте. Вам у меня не выиграть.
За всю свою жизнь, если не считать детства, когда он только учился играть, Лёнчик проигрывал в серьёзных встречах только три раза. Все три его победителя были мастерами спорта. Несерьёзные партии с друзьями, в которых он играл расслабленно и мог что-то «зевнуть», в счёт не шли.
— Ну а всё-таки? Если выиграю?
— Ну и наглец! Хотел я вас просто поругать и отпустить, но раз вы так ставите вопрос, то… выиграете ―поставлю зачёт «автоматом», а если проиграете, то будем разбирать ваше поведение на деканате.
— Хорошо, я согласен. Когда играем?
— Так, сегодня я занят и до конца
