– Твою мать, – только и успел прошептать я и дернулся в сторону, стараясь уйти с пути этого чудовищного земляного месива, что неслось прямо на меня.
Но не успел отскочить полностью. Меня окатило комьями земли, камнями, какими-то острыми осколками. Глаза залепило вязкой глиной, а в ушах стоял гул и грохот. А в десятке шагов от меня безумно хохотал мой враг.
– Денисов! – раздалось откуда-то издалека. – Предупреждение! Снизьте ранг до пятого!
Ну наконец-то спохватились. Вовремя, блин.
Отплевываясь песком и землей, я кое-как выбрался из завала. Интересно, сколько времени у нас осталось до конца поединка? Зато теперь я начал понимать, как много мог сделать хорошо обученный боевик даже скромного ранга. Сила Денисова могла даже местами уступать моей, но он знал и умел гораздо больше. И это было его преимуществом. Увы, сейчас почти непреодолимым.
Впрочем, практика показывала, что многие боевики были откровенно слабы в ментальном плане.
Значит, сделаем пару предупредительных выстрелов. Прямо ему в башку.
Стоны земли утихли, и я, обновив «Берегиню», забрался за земляной вал, используя его как укрытие. Денисов вразвалочку направлялся в мою сторону, но его ноги вязли в грязи и глине.
Я сконцентрировался. На секунду прикрыл глаза и потянулся к источнику. Вот он, ментальный поток. Яркий, искрящийся – прекрасное зрелище, кабы было время им любоваться. Потянувшись к потоку, я сплел струйку ментальной с тонкой ниткой боевой силы, связал их вместе, скомкал в клубок…
И отправил прямо в голову Денисову, дотянувшись до его разума. Требовалось сперва сбить его защиту, а так было надежнее. По крайней мере, мне уж точно привычнее.
– Получи, болван, – сказал я, отправив разрушительный комок.
Вражина скорчился и взвыл от боли, обхватив голову обеими руками. Я ударил снова, не снимая защиту слой за слоем, как требовало мягкое исполнение, а просто проламывая его «Шлем», выдирая его кусок за куском. Буквально вытаскивал силу из его головы, выцеживал из крови, выжигал.
– Аааааааааа! – орал студент, и эти вопли сейчас были для меня самой сладкой музыкой.
– Говно у тебя защита, – шепнул я и не удержался от улыбки.
Теперь он был моим. Полностью. Его обнаженное сознание – такое податливое и беззащитное, предстало передо мной, словно накрытый множеством яств стол. Бери что хочешь и делай что хочешь.
И я не просто не удержался от соблазна. Я, черт возьми, разошелся на всю катушку.
Послав ментальный приказ и усилив его своей волей, я уселся на вершине земляной кучи и наблюдал, как Виктор Денисов, гроза третьего курса и явно неспроста поставленный против меня боевик, расстегивал мундир пуговица за пуговицей. Сняв куртку, он бросил ее на землю, затем расстегнул рубашку, избавился от ремня, ботинок и исподнего…
И предстал перед наблюдателями в костюме Адама сразу после сотворения.
«А теперь круууугом!» – скомандовал я. – «Подойди к наблюдателям и покажи, как хорошо ты умеешь плясать цыганочку с выходом».
Денисов послушно помчался к трибуне, на которой восседали наблюдатели. Сопровождая неумелую народную пляску гиканьем и фальшивым напеванием мотива, он принялся выплясывать перед пораженными преподавателями. До моих ушей донеслись возмущенные крики, оханье, кто-то закричал.
– Пятнадцать секунд! – испуганно крикнула девушка со свистком, явно не ожидавшая такого завершения поединка.
А теперь самое главное.
Пусть осознает.
Женщины продолжали возмущенно кричать. Денисов крутился в пляске, тряся достоинством, а я спокойно отряхнулся и направился к выходу с Полигона. Лишь остановившись возле своей жертвы, я сжалился.
«Остановись. Замерзнешь».
Я вышел из разума Денисова и полностью отпустил его волю, вернув боевику контроль над собственной головой.
Все заняло несколько секунд, и в этот момент прозвучал звук свистка, оповещавший об окончании поединка.
– Хороший финал, – расплылся я в улыбке, наблюдая за тем, как к Денисову понемногу возвращался разум, а вместе с ним осознание собственного положения. – Мне понравилось. Еще раз посмеешь мне угрожать, убью.
Денисов растерянно хлопал светлыми ресницами, хотя его глаз почти нельзя было разглядеть под слоем грязи, что покрывала и противника, и меня.
Поежившись от холода, он бросил взгляд вниз, прикрыл ладонями хозяйство.
– Сука!
– Всегда пожалуйста, – осклабился я и повернулся к наблюдателям. – Полагаю, второе испытание я прошел.
Несколько человек сложили зонтики, которыми прикрывались от осадков, и поднялись со скамейки.
– Будем рады видеть вас на третьем испытании, Михаил Николаевич, – чуть капризно поджав губы, объявила немолодая полная дама. – Весьма экстравагантное зрелище.
Я улыбнулся еще шире.
– Что вы! Он сам!
Наблюдатели прошли к выходу – очевидно, на перекур, а я обернулся в сторону Денисова. Побежденный боевик возился с грязной и мокрой одеждой, пытаясь как можно быстрее одеться. Даде пытался робко спрятать бледные телеса за земляным валом, который сам же и поднял.
«Ты за это заплатишь», - прошипел он в моей голове, поймав мой взгляд.
«Скажи спасибо, что твой позор не увидел весь Аудиториум. Сунешься ко мне снова – побегаешь по футбольному стадиону во время матча».
«Теперь я мечтаю, чтобы ты все же поступил, Соколов. Берегись».
«Ты осторожнее с угрозами. Я ж теперь не засну».
Как страшно-то, с ума сойти. Знал бы он, сколько раз меня пыталась пугать шпана на районе. И ничего, как-то выжил. Впрочем, я все еще был не против втащить Денисову не магией, а старыми добрыми кулаками.
Но и так слегка перешел черту. Устраивать мордобой сейчас было неуместно.
– Михаил Николаевич! – позвала меня вконец озябшая глазастая девица. – Подойдите, пожалуйста. Ваше сиятельство.
Я направился к ней, на ходу безуспешно пытаясь оттереть костюм от грязи. Черта с два. Тут не просто нужно было стирать, а сперва отдраивать от песка и глины. Ну да ладно. Главное – не запачкать заднее сидение автомобиля Матильды – этого баронесса мне точно не простит.
– Нужно оформить документы, ваше сиятельство, – сказала девушка-распорядитель, скользнув по мне печальным и уставшим взглядом. – Сейчас я провожу вас в кабинет, где внесут все надлежащие записи. После этого вы сможете пройти к выходу. На этом сегодняшняя процедура будет закончена.
Я с сомнением оглядел свою куртку.
– Ничего, что я… замарался?
– К такому там привыкли, – пожала плечами распорядительница. – Благодать, если занимаешься ею серьезно – грязное дело, что бы на этот счет ни рассказывали в светских салонах.
