И сразу поняла, что Хестер досюда вряд ли когда-нибудьдобиралась. Об этом свидетельствовала накопившаяся за долгое время густаяпаутина. Луч фонарика скользнул по банкам консервированных груш, клубничноговаренья, яблочного повидла домашнего приготовления – все урожая тридцатьдевятого года…
И вдруг миссис Джентри замерла от изумления. Бледный кругсвета остановился на поблескивающих боках жестяной банки без этикетки. Она явновыглядела так, будто ее только что принесли из магазина. Миссис Джентри никак немогла взять в толк, как в ее скрупулезно помеченных запасах могла оказатьсятакая банка. Этикетки для надежности она всегда приклеивала липкой лентой. Да исама банка выглядела в погребе инородным телом. Бока чистые и блестящие, нипаутинки вокруг, ни грязного пятнышка.
Миссис Джентри не рассчитала: она протянула к ней руку,инстинктивно решив, что без труда поднимет банку не более чем в кварту[1]. Нота чуть не соскользнула с полки, прежде чем миссис Джентри сообразила, что,очевидно, судя по весу, она пуста. Миссис Джентри изумленно посмотрела на банкус чувством, которое испытывает человек, привыкший во всем соблюдать порядок ивдруг обнаруживший нечто нарушившее его.
Держа банку в руке, она пристально разглядывала ее со всехсторон. Верхняя кромка крышки была обжата, сама же банка закатана, будтонаполнена фруктами или сиропом. Гладкая, блестящая, со слегка маслянистойповерхностью, жестяная банка словно только что принесена из магазина, правда,очень уж тщательно была закупорена.
Миссис Джентри нахмурилась, глядя на этот оскорбивший еевзгляд предмет, прикинув в уме и вероятность того, что на полку с неучтеннымпродуктом каким-то таинственным образом занесла ее мышь. Она вернулась кступенькам, ведущим в погреб, и громко позвала:
– Хестер! Эй, Хестер!
Через мгновение послышалась тяжелая поступь служанки, апотом и ее грубоватое:
– Да, мэм?
– Как тут это оказалось?
Хестер сделала пару нерешительных шагов вниз по лестнице ивзглянула на банку в руке миссис Джентри. Отсутствие какого-либо выражения налице горничной было исчерпывающим ответом на вопрос хозяйки. Миссис Джентрипоказала на полку.
– Вон где она стояла, посмотри, в том углу! Я заметила,Хестер, – строго добавила она, – что ты не занималась протиркой запасовтридцать девятого года. Вчера вечером мы открыли груши урожая сорокового, в товремя как, оказывается, оставалось несколько банок более раннего приготовления.
– А я и не знала, – растерялась Хестер.
– Эта банка, – уточнила миссис Джентри, – стояла вместе сзапасами тридцать девятого года.
Хестер молча покачала головой. Длительный опыт работы вприслугах научил ее тому, что с хозяйкой спорить бесполезно. Уж если тойвздумалось отругать за допущенную оплошность, стой молча, дай до концавысказаться и уж только тогда снова принимайся за прерванное дело. Как бы то нибыло, а это время Хестер считала потерянным: ее ждала работа с брошенным накухне бельем у катка.
Неподалеку от котла стоял деревянный ящик, куда Артурвыбрасывал металлический лом, обрезки жести, кусочки древесины и другуюненужность. И миссис Джентри швырнула оскорбительного вида банку туда же.Отправившись наверх, проговорила:
– Вряд ли кому-то могло прийти в голову оставить пустуюбанку на полке. Я и вообразить себе не могу, чтобы это сделала ты, Хестер.
Служанка поднялась вместе с миссис Джентри наверх и, непроронив ни слова, пошла к гладильному катку. Ребекка подняла голову откроссворда.
– Что случилось? – спросила она. – Впрочем, ладно, не говориничего – не хочу знать. Я засекла время, которое у меня уйдет на решениекроссворда. В газете написано, сколько его потребуется, чтобы с ним справилсячеловек со средним интеллектом. Ну, что это может быть за слово такое, Флоренс?Молодь лосося? И состоящее из девяти букв, причем три из них – «с-т-р», а?
Миссис Джентри пожала плечами.
– Слишком сложно для меня, – призналась она с видомчеловека, желающего отмахнуться от вопроса: ее ждала корзина с ворохом вещей,нуждающихся в штопке.
Пятно солнечного света, падавшего на Мефистофеля,переместилось на край стула. Кот потянулся, зевнул, передвинулся на несколькодюймов и выгнул спину.
Ребекка, наморщив лоб, не отрывалась от кроссворда.
– Никак не могу понять, Хестер, – не могла успокоитьсямиссис Джентри, – кому понадобилось закупоривать пустую банку?
– Не знаю, мэм.
– Если бы я смогла отгадать слово из шести букв,обозначающее бок траншеи, примыкающей к брустверу, – проговорила Ребекка, – томне бы стало почти ясно, как называется молодь лосося.
– А почему бы тебе не взглянуть на слово «бруствер»?
– Уже смотрела. Там сказано: «Стенка, вал или насыпь длязащиты солдат».
– Может быть, словарь недостаточно полный, чтобы дать ответ?
– Да нет, как раз наоборот. Это пятое издание Вебстерскогоуниверситетского словаря. В нем есть все, что нужно для разгадывания подобныхгазетных кроссвордов.
И Ребекка снова уткнулась в газету, взглянув краем глаза начасы. С ее губ сорвалось восклицание, выдавшее досаду. Она отложила карандаш.
– Бесполезно, – посетовала она, – ну просто невозможнососредоточиться на этом, да и по времени я уже не успеваю. Кстати, что это увас за разговор возник о какой-то банке?
– Да так, – пожала плечами миссис Джентри. – Просто я нашлав погребе пустую консервную банку, которая стояла с запасами тридцать девятогогода. Определенно, это дело рук Артурчика, который укладывал свежие запасы наполку и затолкал старые в темный угол. На будущий год я заставлю его всеразместить так, чтобы в первую очередь подавать на стол старые запасы.
– А зачем же пустую банку поставили вместе с полными? –вполне логично задала вопрос Ребекка.
– Не знаю. Об этом-то я и думаю.
– А что, на ней вообще не было никакой этикетки?
– Нет.
– А где сейчас эта банка?
– Да я выбросила ее в мусорный ящик там, в погребе.
Ребекка нахмурилась:
– Лучше бы ты мне об этом не говорила.
Миссис Джентри рассмеялась:
– Да ведь ты сама спросила меня. Ну что, так у тебя и непоявились никакие буквы в слове насчет бруствера?
Ребекка ответила:
– Две из шести уже есть, третья и четвертая – «к» и «а».
