Богиня разочарованно поджала отдающие синевой губы.
— А ты без подарков, я погляжу.
— Мне нужна помощь, — не желая ходить вокруг да около, деловито заявил Хентебесир.
— Моришь голодом, и ещё хватает наглости о чём-то меня просить, — насупилась зимняя красавица, то представавшая перед Игрэйтом опасной хищницей, то, вот как сейчас, примерявшая на себя образ капризной девчонки.
— Нужно освободить Крейна.
Леуэлла выразительно цокнула.
— О герцоге мы не сговаривались. Так уж и быть, я разберусь со следующей ари Его Великолепия, но не перекладывай на мои хрупкие плечи ещё и заботу о своей марионетке.
— Это из-за тебя он попал в тюрьму! — теряя терпение, гневно прошипел тальден.
Снежная дева безразлично передёрнула плечами.
— Вообще-то из-за твоего никчёмного плана. В который я просто внесла незначительные коррективы.
— Незначительные! — вскипел Хентебесир. Попытался взять себя за руки и уже более сдержанно выцедил: — Мне нужно вытащить Крейна, пока не заговорил.
— Проще убить.
— Я не разбрасываюсь полезными людьми!
— Ничего не могу поделать, милый. Я слишком слаба. Ты держишь меня на сухом пайке. — Леуэлла театрально запрокинула голову, прижав обманчиво хрупкую кисть к своему алебастровому лбу. Покосилась на Огненного, желая увидеть его реакцию на этот маленький спектакль, и заискивающе попросила: — Как насчёт скромного жертвоприношения? И тогда, так уж и быть, я подумаю над твоей просьбой.
— Я пришлю к тебе кого-нибудь, — мрачно обронил тальден.
— Сегодня же! — глаза духа жадно сверкнули. Губы растеклись в хищной улыбке, обнажая острые аккуратные клычки. — Кого-нибудь поупитанней, пожалуйста. Последняя твоя подачка больше напоминала живые мощи. Пришлось давиться костями.
Снежная дева, как на трон, опустилась на каменный алтарь, кокетливо закинув ногу на ногу, и будничным тоном поинтересовалась:
— Что там с отбором? Всё ещё жаждешь жениться на эсселин Сольвер?
Игрэйт раздосадовано поморщился, припоминая утреннее испытание. Взгляды советников, обращённые на восседавшую в кресле императрицы Фьярру. Несомненно, трон алиане шёл, она была как будто создана, чтобы украшать собой Сумеречный престол.
Она и он, князь Темнодолья.
Если бы не неприязненное отношение к алиане старейшин…
— При дворе Фьярру недолюбливают, — признался, скрипнув от досады зубами.
— Ещё бы им её не недолюбливать после домогательств Крейна! — усмехнулась Леуэлла, не преминув уколоть призвавшего её тальдена словами: — Сам виноват. Испортил девочке репутацию.
— Но…
— А впрочем, хорошо, что испортил. Скальде не должен на ней жениться.
— И без тебя знаю, — сварливо отозвался Его Светлость.
— Будешь и дальше за ней ухлёстывать?
Игрэйт молчал, не зная, что сказать, потому как и сам ещё не определился в отношении эсселин Сольвер. Фьярру он всё так же желал, и с каждым днём желание это только усиливалось. Мучило, терзало, сводило с ума. Словно наваждение, жажда, которую хотелось утолить как можно скорее. Но… ещё более отчаянно, страстно он мечтал править Сумеречной империей. И если совету неугодна такая владычица, он, конечно же, не станет идти против воли первых магов империи.
— Думаю присмотреться и к другим алианам.
— И всё же не забывай об эсселин Сольвер, — промурлыкала снежная дева. Не ожидавший благословения от Древней, Игрэйт удивлённо вскинул брови, а Леуэлла с лукавой улыбкой объяснила: — Заставим Скальде немножко понервничать. Магия переполняет его, Ледяной с трудом её сдерживает. Лишняя встряска только ускорит процесс саморазрушения. Веди себя с эсселин Сольвер, как прежде: ухаживай за ней, дари какие-нибудь приятные девичьему сердцу мелочи. Приглашай на прогулки. Ты, как возможный будущий жених, имеешь на то право.
— А как же старейшины?
— А что они? На тебя ведь ещё не возлагают корону. Вот когда избавимся от Герхильда, тогда покажешь старикам, что алиана тебе и даром не нужна. Выберешь другую. А пока что эсселин Сольвер полезная фигура в нашей игре, дракончик.
На скулах Огненного от раздражения дёрнулись желваки. Игрэйт ненавидел, когда Леуэлла так к нему обращалась, своим снисходительно-покровительственным тоном неприятно его задевала.
— Помоги мне с Крейном, — посчитав разговор оконченным, хмуро напомнил на прощание.
— Милы-ы-ый, — окликнула его снежная дева. — Однажды ты спросил, как будешь расплачиваться за мои услуги…
— И? — Огненный напрягся.
Подлетев к обратившемуся в изваяние магу, Древняя едва ощутимо коснулась точёного абриса, отчего лицо князя заметно посинело, и мягко проворковала, будто нашёптывала ему слова любви на ухо:
— Найди для меня Шарлаховое сердце.
Его Светлость нахмурился, тщетно пытаясь припомнить, слышал ли что-нибудь об этом самом сердце. Но нет, название было ему незнакомо.
— Что это?
— Реликвия, — обтекаемо ответила Леуэлла.
— Почему сама не найдёшь?
— Не все двери открываются передо мной в Адальфиве. Есть места, в которые я проникать не смею. Тем более в состоянии, в котором пребываю сейчас. Вынужденная постоянно поститься…
— Зачем тебе сердце? — Тальден не сводил с зимней красавицы пристального взгляда.
— А вот это уже не твоё драконье дело! — грубо отрезала Древняя. — Найди его, и уже к лету взойдёшь на трон!
Игрэйт ничего не ответил. Но и алчного блеска светлых глаз Леуэлле оказалось достаточно, чтобы понять: он выполнит требование.
Снежная дева блекла, становясь прозрачной, пока не рассыпалась мириадами крошечный песчинок, разлетевшихся по Кристальной пещере.
И только голос, шёпот-обещание, продолжал звучать под ледяными сводами храма.
— Уже скоро, Мельвезейн. Уже скоро мы с тобой встретимся снова.
Глава 10
Ариэлла, коварная, убедила меня, что имбирное печенье хорошо идёт под бокальчик разогретого с мёдом вина, от которого веки начали предательски слипаться. К снедавшей меня горечи прибавилось какое-то отупляющее спокойствие. Попрощавшись с подругой, не переставая зевать, доплелась до кровати. Прилегла, как думала, всего на несколько минуток. А когда проснулась, небо уже было всё в звёздах, пусть пока ещё блеклых, затянутых фиолетовой дымкой сумерек. Горы, взявшие в кольцо Хрустальный город, венчала корона из закатных лучей. Укрытые снегом острые пики напитались багрянцем. В то время как сад под окнами моей спальни заволокло густой чернильной мглой.
Насладиться красивейшей панорамой мне не дали. В смежной со спальней комнате послышались переругивания, которые с каждой секундой звучали всё громче. Паж и служанка никак не желали превращаться в слаженный дуэт, продолжали с упоением собачиться. В визгливый голос камеристки и насмешливый бывшего (надеюсь!) воришки вплеталось тоскливое мяуканье Снежка.
