Психолог: А как узнать — умер он или нет?
Ребенок: Это видно в могиле.
Игры детей — вовсе не игры, и правильнее смотреть на них какна самое значительное и глубокомысленное занятие этого возраста.
Мишель Монтень
Вот такая занимательная беседа, Я специально не раскрылвначале возраст ребенка. Это уже шестилетний малыш! Нормальный, здоровый, безкаких-либо задержек и отклонений… Причем, рассуждает он, надо признать, вполнездраво. Проблема только в том, что он действует наобум. У него есть некий наборпредставлений о смерти — «мертвый», «могила», «кладбище» и так далее. Но, непонимая внутренней связи всех этих явлении друг с другом, не понимая, что вэтой «картинке» главное, а что второстепенное, он спонтанно сочетает одинпризнак события с другим, полагая, что все они вполне полноценны исамодостаточны. И это непонимание — обязательный признак мышления даннойвозрастной группы: внешние признаки того или иного события, той или иной вещион уже умеет определять, а сущностные связи устанавливать пока не способен.
Ребенок в этом возрасте не понимает, что такое смерть, нечувствует этого понятия. Для него это просто «картинка» — что-то, о чем ончто-то слышал, так или иначе видел, думал. И он описывает нам эту «картину»справа налево и слева направо, и ему не слишком важна последовательность —сначала умер, потом закопали или наоборот — сперва оказался на смертном одре, апотом умер, или умер, а потом его туда положили. Ну, неинтересно ему это,право! Просто вот так бывает… А саму сущность того, о чем он так уверенно и стакой серьезностью размышляет, он не видит вовсе, не до нее. И это не взрослый,страдающий инфантильностью тунеядца — «не видел, не знаю, не читал, не понял,но мнение имею» — и защищающий таким образом свое реноме. Ребенок просто неможет по-другому.
Дети больше походят на свое время, чем на своих родителей.
Арабская пословица
Не знаю, удалось ли мне объяснить, что такое иллюзиявзаимопонимания. В свое время я посвятил этому феномену целую главу в книге«Самые дорогие иллюзии». Возможно, кто-то из моих читателей уже ее читал ихорошо понимает, о чем я тут толкую. Но в любом случае, должен сказатьследующее: проблема взаимопонимания между взрослыми и детьми по сравнению силлюзией взаимопонимания между взрослыми (то, от чего мы все такстрадаем) — это тихий ужас.
Кому-то, впрочем, может показаться, что я слишком застрял наэтой теме. Но, поверьте, это только так кажется. Проблема, которая здеськроется, стоит того, чтобы о ней говорить и говорить. Ведь главная родительскаябеда — это слово «понимаешь», «Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю?!», «Чтотут непонятного?!», «И не делай вид, что ты не понимаешь!» — эти реплики, суть,бесконечные вариации на данную тему. И приходят ко мне родители в первуюочередь именно с этой жалобой.
«Я ей говорю, что книжки рвать нельзя, а она рвет! —говорит мне мамочка полуторагодовалого ребенка. — Прямо смотрит на меня ирвет! Она мне это назло делает, да? И так ведь во всем! Разве она не понимает?!Я же ей все объяснила!» Доктор смотрит на мамочку с тоской и говорит обреченно:«Не понимает…» Мамочка трехлетнего и трехмесячного сыновей чуть не в слезахжалуется доктору: «Я ему объясняю, что он старший брат, а Ваня — маленький,поэтому ему нужно больше внимания. А он берет и — прямо, вот видно же, что извредности, — идет и ломает игрушку. Я, конечно, к нему сразу бросаюсь,начинаю его шлепать… Я понимаю, что это неправильно, но я не понимаю, что тутнепонятного?! Он же видит, что Ваня маленький, лежит в конверте!» «Непонимает», — отвечает доктор.
«Я и так ему уже, и этак! Уже и цыганочку с выходомустраивала, и подарками задаривала, и лупила его! Ну, все сделала! А онпрогуливает школу, и все! И что тут сделаешь?! И ведь взрослый уже совсем —десять лет все-таки! Одиннадцатый!
Сластями, печеньями и конфетами нельзя вырастить из детейздоровых людей. Подобно телесной пище, духовная тоже должна быть простой ипитательной.
Роберт Шуман
Вот что тут непонятного — его из школы из этой выпрут, авозьмут его только в 412-ю, а там образования — ну никакого! Разве он этого непонимает?!» Что отвечает на это доктор? Правильно: «Не понимает».
«Четырнадцать лет! Четырнадцать! И я нахожу у неепрезервативы в сумке! Нормально?! Я, конечно, с ней поговорила. Я, конечно, ейвсе объяснила. Я, конечно, предупредила ее… А она смотрит на меня, как на дуру,и все тут, хоть тресни. Конечно, я не сдержалась. По первое число ей досталось.Но я не жалею. Я думаю, что, если она по-хорошему не понимает, будемпо-плохому!» «Не поймет», — отвечает доктор.
Все это совершенно не значит, что с детьми не надо говорить.Все это совершенно не значит, что им ничего не следует объяснять. Нет,разумеется! Надо и следует. Только необходимо иметь в виду это ограничение: мы никогдане сможем объяснить своим детям то, что мы думаем, мы можем объяснить им толькото, что они способны понять, а это разные вещи. И пока это правило дляродителей — не норма жизни, а абстрактная конструкция, ничего не получится. Вобщем, давайте не будем торопиться с выводами. Если вы хотите, чтобы ребенокпонял То! что вы ему говорите, начните с того, чтобы понять самого ребенка. Идаже не просто его позицию, но и сам его способ думать.
Так я не понял, о чем речь, собственно?..
Вы никогда не задумывались над вопросом — почему детей вшколу берут только с шести-семи лет, до третьего класса говорят, что они учатсяв «начальной школе», а программу «среднего неполного образования» заканчивают кмоменту, когда подросткам исполняется пятнадцать, и вот уже только с пятнадцатидают «полное среднее образование»? Ведь известно же, что чем младше ребенок,тем лучше ему все дается и память у него лучше работает. По крайней мере, языкииностранные он в этом возрасте легко осваивает. В конце концов, ведь ходят жедети в детский садик, учат там некоторые вещи. Почему сразу в школу не пойти?Ну, пусть там режим будет попроще, отношение к детям помягче, но наука образовательнаязагружается в голову, почему нет? Если ребенок с четырех лет в школу пойдет, онк восемнадцати уже институт закончит, работать сможет, сам себя обеспечивать.Хорошо же — на родительской шее не сидит, в армию пойдет уже подкованный на всесто! Красота! Куда там — в министерстве образования и науки — смотрят?Непорядок!
По всей видимости, какой-то резон в этом все-таки есть, не спотолка же они взяли эти цифры… Но какой? Может, тут лимит по физическомуразвитию? Или просто детей детства не хотят лишать раньше времени? Возможно, нобоюсь, мотив здесь был несколько иной. Изначально, надо думать, вся этапрактика возникла спонтанно, на опыте, методом тыка. Пробовали учить детей и втом возрасте, и в другом, а стало понятно, что одно они хорошо осваивают, когдаим семь, другое — когда им десять, третье — когда двенадцать. Выяснили,определились и успокоились. Но ученые люди — не из тех, кто готовдовольствоваться эмпирическими данными, они, как правило, хотят докопаться досамой сути. И были проведены, без преувеличения, тысячи разнообразныхэкспериментов. Копали и докопались… На самом деле, нетрудно догадаться, чторечь идет прежде всего об особенностях организации мышления ребенка. Оказалось,что на разных этапах своего развития он думает совсем по-разному. И не потому,что он так решил думать, а потому, что по-другому он пока просто не может.
