Признаться, я никак не ожидал, что книга «Триумф гадкогоутенка» станет бестселлером. Мне уже давно хотелось рассказать о наших с вамидетских радостях и горестях, счастьях и несчастьях, которые сделали нас теми,кем мы в конечном итоге стали. Но я все не решался и, конечно, ни на какойчитательский успех не рассчитывал. Но таких добрых отзывов, как «Триумф гадкогоутенка», не получала ни одна моя книга, кроме разве что двух — «Счастлив пособственному желанию» и «Красавица и чудовище».
Теперь, в переиздании, «Триумф» получил новое, «понятное»название — «3 ошибки наших родителе. Конфликты и комплексы». Оно и вправдуболее точно отражает содержание книги, хотя я, как вы, наверное, знаете, большелюблю выражаться образно. Но пусть будет и образно, и понятно.
Отношения родителей с детьми не бывают простыми. Боли,недопонимания, взаимных обид и обоюдных страданий здесь более чем достаточно.Ошибки наших родителей превращаются в наши с вами внутренние конфликты,психологические комплексы. Это так, и это неправильно. Но с другой стороны, яуверен, что и исправить это «неправильно» никогда не поздно.
Цель «Триумфа гадкого утенка» можно считать выполненной,если эта книга поможет нам стать хотя бы чуточку добрее, а может быть,снисходительнее — к себе, к своим родителям и к собственным детям. Жизньпродолжается, мы взрослеем, и надо уметь аккуратно, бережно закрывать дверь всвое детство. Закрывать, но не хлопать...
Предисловие
Прежде чем мы начнем этот разговор, я должен сделатьнесколько важных оговорок (так, насколько мне известно, предупреждают всякогозрителя или читателя, если ему предстоит столкнуться с чем-то, мягко говоря,нетривиальным), вследствие чего предисловие гарантированно выйдет скучным иневразумительным.
Итак, первое, что я должен сказать, и это серьезно. Вам врядли стоит читать эту книгу, если образ ваших родителей в вашем сознаниисвященен, неприкосновенен и непререкаем. Нам предстоит на него покуситься, иесли это для вас по тем или иным соображениям неприемлемо, пожалуйста, нечитайте эту книгу. Прошу понять меня правильно: я писал ее вовсе не для того,чтобы, подобно Герострату, погубить «святое», отнюдь. Такой цели передо мной нестояло и стоять не могло. Ведь я, как и все мы, ребенок своих родителей и, каквсякий ребенок, их очень люблю. Но между мной и моими родителями, равно какмежду вами и вашими родителями, в свое время произошло... нечто, о чем мы ибудем говорить в этой книге.
Мне не нравится здесь слово «нечто» — звучит и непонятно, ислишком обобщенно. Но назвать это «конфликтом», «проблемой» или «противоречием»нельзя, это именно нечто. Причем указанное «нечто» — универсально, то есть неттакого ребенка, у которого были бы родители и не было бы этого нечто. Чутьпозже, я надеюсь, вы поймете, что имеется в виду, но у меня еще не закончилисьмои оговорки и предупреждения.
Может быть, кто-то подумал, что речь в этой книге пойдет отом, как наладить отношения со своими родителями? Нет, это не так. Мы будемговорить о том, как человеку наладить отношения с самим собой. После этого еслиу кого-то возникнет такое желание, он может попытаться наладить отношения сосвоими родителями (при нали-чии такой необходимости и, разумеется,возможности). Почему, в таком случае, мы говорим здесь 6 наших родителях, еслина самом деле речь идет онас самих? Потому что именно из-за них, из-за нашихродителей, точнее — из-за того, что у нас с ними произошло, мы и не ладим ссамими собой, то есть носим внутри себя глубинный психологический конфликт.
Возможно, впрочем, утверждение, что каждый из нас живет свнутренним психологическим конфликтом да еще находится в разладе с самим собой,кому-то покажется слишком натянутым. Но достаточно прислушаться к самому себе,и скрытое станет явным — этот конфликт не замедлит себя обнаружить. Каждый изнас временами испытывает чувство неопределенной внутренней тревоги инеуверенности в себе; каждый из нас страдает от ощущения какой-то глубинной,опять же внутренней неудовлетворенности и собой, и своей жизнью; каждый из нас,наконец, временами испытывает в целом беспричинное чувство вины —бываетнедоволен собой и своими поступками. Все перечисленное — не что иное, каксимптомы глубинного психологического конфликта, который нампредстоит сейчасотрыть и, я надеюсь, обезвредить.
Ты, конечно, знаешь — родители никогда не бывают хорошими,родители всегда не такие, как надо.
Фредерик Пёрлз
Возник этот конфликт не случайно, а благодаря тому, чтопроизошло у нас с нашими родителями. Поэтому-то мы и будем говорить о нашихродителях, о том, что у нас с ними происходило, что из этого вышло и что намтеперь со всем этим теперь делать. Разумеется, нелепо думать, что наши родителинарочно создали условия для возникновения у нас этого конфликта, но он имеетместо и он родился в этих отношениях. Лично я исхожу из презумпции (и если могусоветовать, то советую и вам придерживаться той же точки зрения), что наширодители хотели нам только хорошего.
Случившееся с нами не заговор и не злонамеренное деяние, аестественное следствие, с одной стороны, всеобщей неосведомленности родителей осредствах профилактики глубинных психологических конфликтов их детей; с другойстороны, того, что они сами, в свою очередь, являются детьми своих родителей, апотому имеют тот же самый глубинный внутренний конфликт. Если бы они моглипредотвратить это наше несчастье, как-то ему воспрепятствовать, то они бы этосделали. Впрочем, для этого они должны знать, как избавить самих себя отаналогичного глубинного психологического конфликта. Но даже о его существованиине многие догадываются!
Если бы наши родители знали, если бы они могли, если быимели такую возможность, то, надо думать, сделали бы все от себя зависящее и немешкали бы с этим. В любом случае их не в чем винить, а главное — незачем.Случилось то, что случилось, и думать теперь нужно только о том, как решитьимеющуюся у нас проблему, а вовсе не о том, кто в ней виноват. Так что не будемпревращать наш разговор в малый Нюрнберг; и хотя я собирался назвать эту книгу«Холокост в fiato» (имея в виду трагедию ребенка в отношениях с егородителями), впоследствии, как вы могли заметить, она была переименована воптимистичное — «Триумф гадкого утенка».
Предпоследняя моя оговорка касается следующего аспекта. Всеродители и все дети — разные, но они все родители и все дети, и в этом онипатологически схожи. Иными словами, родители могут быть чуть лучше или чутьхуже, дети — чуть более или чуть менее особенными, но все они ведут себя вцелом, как «родители» и как «дети». Я буду говорить о тех родителях, которыечуть хуже среднего, и о детях, которые чуть более особенные, нежелисреднестатистические отпрыски. Сделано это для того, чтобы на таком экстремумелучше были видны универсальные механизмы. Вместе с тем я клятвенно обещаю неперебарщивать, скорее даже напротив, насколько это возможно, сглаживатьпопадающиеся острые углы (последнее обусловлено моей природной склонностьюоберегать тех, кто, как мне кажется, в этом нуждается).
