Предисловие
Четыре года назад я написал книгу «Триумф гадкого утенка» —книгу о том, какие психологические проблемы мы с вами вынесли из нашегодетства. Это ведь именно в нем, в нашем детстве, источник тех внутреннихконфликтов и комплексов, которые затем мучают нас всю жизнь. Все оттуда, всеэто корнями где-то там — в детстве, отрочестве, юности. Но, в целом, «Триумф»не отличался ни обилием советов, как у нас любят, ни наличием каких-токонкретных рекомендаций — «пойди туда, сделай то». Эта книга, скорее, сталанеким размышлением, важным для осознания и, может быть, даже покаяния. Мнехотелось, чтобы человек, прочитавший «Триумф гадкого утенка», освободился оттой принесенной им из детства душевной тяжести, которая, как мне кажется, естьв каждом.
Собственно, поэтому, из-за такого, прямо скажем,философского настроя книги, я и не слишком рассчитывал на какой-то особенныйчитательский прием моего «Триумфа». Однако, книга оказалась успешной, мне дажекажется — чересчур. Сейчас я держу в руках уже ее шестое переиздание, не считаямножества так называемых «дополнительных тиражей», и, признаться> сам неверю, что у нее такая счастливая судьба. Но дело даже не в том, сколькоиздатель перевел на нее бумаги, а в том, сколько отзывов пришло мне на этукнигу. Сколько и каких! Люди писали мне о своих ощущениях, которые онииспытывали во время чтения, делились своими мыслями, рассказывали о том, какона помогла им изменить свою жизнь. Честно сказать, я был несколькообескуражен. А еще меня стали постоянно спрашивать о книге, которую ялегкомысленно анонсировал в самом последнем абзаце «Триумфа», назвав ее«своеобразным вторым томом», — о «Руководстве для Фрекен Бок».[1]
Почему же «Триумф», несмотря на «отсутствие конкретики»,все-таки нашел путь к сердцам читателей? Ну, верно, потому, что в этой книге ярассказывал о наших отношениях с людьми, которые были, есть и будут самымиглавными в нашей жизни, о наших отношениях с родителями. А эти отношения —архисложная штука, нечто очень интимное. Они полны какого-то странногонапряжения — слишком много в них внутренней, невысказанной, не понятой толком,не осознанной нами, какой-то потаенной боли. И потому, вероятно, меня все времятеребят по поводу этого «Руководства» — мол, доктор, нам нужна эта книга, намважно, чтобы с нашими детьми ничего подобного не случилось, мы хотим, чтобы онине чувствовали этой боли, мы хотим, чтобы наше воспитание не сделало ихневротиками.
А у меня, признаться, случился самый настоящий«писательский» ступор. Ну, не могу приступить к книге, и все. Хоть ты тресни!Не пишется, и баста. А голова, тем временем, «любезно» подсказывает разногорода оправдания моей бездеятельности — то других дел много, то из-за суеты нетвозможности сосредоточиться как следует, чтобы написать хорошо. Или вот,например, самая хитрая уловка… Я же в этот период и сам стал папой, а потомунадо все проверить на опыте — чего я буду людям рассказывать какую-то теорию,если сам «пороху не нюхал»? Надо проверить, а потом уже писать. И вот проверяюи проверяю на моей Сонечке. Теория, понятное дело, никаких сбоев не дает, а вотне сажусь за книгу, и все. Написал за это время с десяток других книг, а за этуне сажусь… готовлюсь.
Не знаю, надо ли объяснять причину этого моего, каквыразились бы на моем месте психологи, «внутреннего сопротивления»? Наверное,не надо. И так понятно — ответственность. Такая прямо ужасная-преужасная,большая-пребольшая ответственность! Шутка ли — о детях говорить! Объяснять, чтос ними происходит, как их воспитывать… По мне, так это ответственность впрогрессии, без конца и края. Они же маленькие, несмышленые, они полностьюзависят от нас. Одно неловкое движение, слово, поступок — и все, что-тополомалось, не восстановишь, не перепишешь. Это как у скульпторов, я думаю,когда они с куском мрамора работают: чуть передавил резцом, и все, привет —будет тебе не Давид, а Венера без конечностей. И это в лучшем случае! А то ведьи вовсе груда строительного мусора может образоваться, мозаику потом собирать.В общем, струхнул я. Самым натуральным образом.
Но он был уже не гадким темно-серым утенком, а лебедем. Небеда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебединого яйца!Теперь он был рад, что перенес столько горя и бед, — он мог лучше оценитьсвое счастье и окружавшее его великолепие.
Ганс Христиан Андерсен
И это я еще не рассказал, сколько раз и каким образом начиналписать эту книгу. Это же вообще комическая история! То так ее начну, то эдак,то передумаю — и по-другому, то один план составлю, то другой, то тридцатьтретий. Сегодня нравится, завтра — нет. Вчера вроде бы «все сложилось», сегодня— ерунда на постном масле. Прямо как заколдованная книга, честное слово! Ноникакого колдовства, конечно, тут нет и близко. Все дело, не побоюсьповториться, в ответственности, к которой, собственно, я этим предисловием всехродителей и призываю. На нас — родителях — лежит гигантская ответственность!Тут, с одной стороны, «не навреди», а с другой — в тень-то уйти нельзя, наплетень не наведешь, бездействие получается, а оно смерти подобно, потому как —то самое «навреди» и выйдет. Ужас!
Короче говоря, сегодня я принял решение прекратить все этисвои бессмысленные «творческие» метания-искания и писать как пишется. Думаю,тем, кто знает (например, по научным работам автора), насколько он любит всеструктурировать и систематизировать, это решение, им принятое, — это простоподвиг какой-то! И далось оно мне не просто. Но переставлять материалы из концав начало и из начала в конец — это становится уже даже как-то глупо. Смешнобыло год назад. В общем, пишу вот с самого начала, с «предисловия», котороеобычно всегда создается уже в самом конце, когда понятно, что и как получилосьв книге и с книгой. Учитывая все это, сразу прошу меня простить за то, чтопоследовательность будет не содержательной, а смысловой. То есть, это не тотслучай, когда все можно поделить на несколько важных тем и каждую в отдельностирассмотреть, тут будет общее движение… Не обессудьте.
* * *
Итак, о чем эта книга? О том, как понять собственногоребенка. Навскидку — нет, конечно, в этом ничего сложного. Но я возьму на себясмелость не согласиться. Поверьте, тут «все просто» только на первый взгляд, акак присмотришься, сразу обнаруживается неуловимая странность…
Когда какие-то родители приносили жертву богам, моля послатьим сына, Диоген сказал: «А что из него выйдет, для вас безразлично?»
Мы имеем дело с «гуманоидом», пришельцем с другой планеты.Понимаю, что это мое заявление несколько шокирует уважаемую общественность, новынужден на это пойти. Мы привыкли думать, что ребенок — это такой «большойчеловек», но только «маленький». Что отчасти, конечно, правда. Но так, да нетак. Если человек — это не просто «венец природы», а результатсоциально-культурного развития (в чем, в общем-то, не приходится сомневаться),то ребенок — это пока только, как бы это сказать поделикатнее… «заготовка» подчеловека. Он еще будет расти, развиваться и лишь со временем превратится вчеловека. А до тех пор он еще не человек — в полном смысле этого слова.Биологически — да, бабочкой или орангутангом он уже не станет, нопсихологически — нет, не человек. Если изолировать его от людей, а такие опыты,к несчастью, имели место быть, он человеком — в том смысле, который мы с вамивкладываем в это слово, — не станет.
