Это был начальник караула киргизского войска Урбю. Приблизившись к Манасу, он воскликнул:
— Я прибыл с хорошей вестью! Эту весть я узнал от каравана купцов. Знай же, Манас: стрела нашего Сыргака оказалась смертельной: Алооке, Дракон Андижана, издох!
Подобно грому, раздался богатырский крик ликующего войска, и в многоголосом крике потонул вопль отчаяния и ужаса.
Манасу послышалось, что этот вопль издал юный Бокмурун, и он, заранее боясь того, что увидит, оглянулся на Кокетея: старейшина ферганских киргизов был мертв.
Манас приказал ударить в барабан. Воины, думая, что это призыв к битве, быстро встали в строй. Манас оглядел своих соратников. В глазах его не было слез, они были в его голосе. Он сказал:
— Кокетей, украшение народа нашего, умер.
Воины, раскрасневшиеся от выпитого кумыса, почернели от неожиданного горя. Кокчо, стоявший во главе своего тюменя, крикнул:
— Смерть Кокетея — дело рук черноверца Алооке!
— И мы отомстим ханам из дома Чингиза за эту смерть, — сказал Манас. Слезы в его голосе уступили место ярости. — Нож доходит до кости, а обида — до сердца. Мы отомстим! — повторил он, оглушив львиным рычанием землю. — Слушайте, воины мои! Кокетей, который нас покинул, был светочем среди киргизов. Его деяния — образец для потомства. Устроим же по Кокетею такие поминки, чтобы молва о них также дошла до потомства. Пригласим на поминки людей с востока и запада, с юга и севера. Пусть эти поминки длятся год, и каждый день этого года пусть прославляется имя Кокетея!
Тогда сказал Бокмурун:
— О богатырь Манас, достославный отец мой перед смертью просил тебе передать, чтобы ты не устраивал торжественных и богатых поминок, не резал скот на угощение, ибо, как сказал Кокетей, скот пригодится войску для битвы за землю отцов.
— Мальчик мой Бокмурун, — отвечал Манас, обняв сироту, — разве я пожалею скот для Кокетея, не пожалевшего для меня своей жизни?
Тогда сказал Джакып:
— Выслушай и, мое слово, Манас. Если ты пригласишь на поминки людей с востока и запада, с юга и севера, то должен будешь позвать и врагов наших, удальцов из дома Чингиза. Таков обычай.
— Хорошо, — отвечал Манас. — Пригласим и врагов наших. Они коварны, но я не боюсь их. Бокмурун, ты достоин быть сыном Кокетея! Назначаю тебя старейшиной твоего племени. Пригласи гостей, не считая их, ибо скота у нас много.
Выслушал Бокмурун Манаса и, похоронив приемного отца, призвал к себе джигита из своего племени, скорохода Айдара, и сказал ему так:
— Садись, джигит-скороход, на удалого коня, чтобы стать еще более скорым, облачись в кольчугу, непроницаемую для стрел, и скачи на восток, где рождается день, и на запад, где день угасает, как угас мой отец. Оповести племена и языки о смерти достославного Кокетея. Пригласи всех, кто будет кочевать на твоем пути. Скажи, что в привольных долинах будут великие поминки, обильное угощение, нескончаемые игрища. Скажи, что будут состязаться статные кони, добывая первенство. Скажи, что будут состязаться борцы в силе, а лучники — в меткости. Скажи, что самой большой наградой будут девять тысяч верблюдов, девяносто тысяч быков, сто тысяч овец. Скажи, что самой малой наградой будут девять верблюдов и девяносто овец. Скажи, что всего наград шестьдесят и одна. Скажи и прибавь: «Не отказывайтесь от приглашения, не оскорбляйте памяти Кокетея, приезжайте со своим войском. Если же вы пренебрежете нашим пиром, то сын Кокетея, могучий богатырь Бокмурун, не простит вам такой обиды. Он налетит на вас войной, разгромит ваши кочевья, и останется у вас из всего твердого только котел, из всего мягкого — только пепел!»
Поскакал Айдар быстрее ветра, и не успел он возвратиться, как начали уже съезжаться гости на поминки по Кокетею. Прибыли люди из Ташкента, из Самарканда, из Бухары, из страны красноголовых персов, из страны чалмоносцев-арабов, из Афганистана, из чудесной страны индусов, из далекой страны льдов и метелей.
Каждое племя пришло со своими юртами и ставило их отдельно.
На тучной пастбищной траве выросли, как исполинские цветы, белые юрты. Прибыл со своими тыргаутами хан Джолой, прибыл со своими манджу хан Незкара, и вдруг земля затряслась, будто готовая разверзнуть пасть и проглотить жертву: то прибыл во главе миллионного войска богатырь Конурбай, сын Адооке.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Поминки по Кокетею
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Чей скакун быстрее всех?
Чей колдун хитрее всех?
Чей борец сильнее всех?
Чей певец нежнее всех?
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Пиршество в честь усопшего Кокетея длилось, как того пожелал Манас, круглый год. Казалось, вселенная решила: «Бокмурун остался без приемного отца в юном возрасте, его голова еще не успела наполниться мудростью, надо ему помочь». И вот круглый год веял ветерок, чтобы смягчить зной, ибо зимы в том году не было; круглый год журчала вода в ручьях, чтобы радовались души гостей; даже скот круглый год жирел, чтобы мясо показалось гостям особенно вкусным. За этот год ковры возле юрт стали еще более яркими, молодицы в высоких головных уборах с широкими лентами стали еще более пышными, девушки в нарядных платьях с легкими подолами, серебрившимися на солнце, стали еще более милыми, джигиты в непробиваемых кольчугах и шлемах стали еще более мужественными. Круглый год мычали коровы, блеяли овцы, ржали кобылицы; верблюды, покрытые яркими тканями, гордо стояли, навьюченные добром — подарками для гостей. В исполинских котлах варилось мясо. Чаначи, эти мешки, сделанные из козьих шкур, раздулись, как чванливцы, ибо в них бурлил свежий кумыс. Над юртами вождей племен развевались знамена: зеленое — киргизов, черное с драконом в середине — китайцев, белое с лотосом в середине — индусов, белое, на котором были начертаны священные письмена, — арабов, желтое, на котором были изображены языки багрового пламени, — персов и много других знамен. Юрты были расположены в виде огромного полумесяца, между концами которого находилось расстояние, равное полным суткам быстрой езды.
В один из лучших дней появились на стройных конях, увешанных бубенчиками, джигиты из племени Кокетея. Они помчались вдоль огромного полумесяца юрт, звонко крича:
— Слушайте, восточные гости, слушайте, западные, слушайте, северные, слушайте, южные! Готовы ли ваши быстроногие кони? Объездили вы их? Начинаются скачки. Вот награда победителю: девять тысяч белых верблюдов, девяносто тысяч быков, сто тысяч овец!
Более двух тысяч всадников из числа гостей изъявили желание добыть первенство. Среди них была одна знатная госпожа из дома Чингиза, великанша Канышай. Годы ее
