class="p1">– То, что я собираюсь сделать, должно остаться в тайне. Поэтому нужно отправить всех прочь. Ты готов выполнить мой приказ, Томмазо?
– Я к вашим услугам мадонна.
– Найди мне мессера Кодронки. Он всегда был предан моему мужу, и я знаю, что он здесь, в Форли.
– Он всегда был верен вашему мужу, но ведь и Заккео тоже, кому можно доверять сейчас?
– Он единственный человек. кто может войти в крепость, не вызвав подозрений у Заккео.
– Он не подчиниться женщине.
– Я буду убедительна.
***
Мессере Винченцо Кодронки, давний приятель Мельхиорре Заккео поднял очередной бокал.
– Как ты можешь пить и не напиваться? – удивлялся каждый раз Заккео, – я после десятого бокала падаю, а у тебя ни в одном глазу. Мы опять с тобой напились, а сейчас не время.
– Ты ведь дольше с Риарио, чем я?
– Точно. Он забрал меня из Лигурии, когда я служил при нем в Савоне. Как раз его дядя стал Папой. Ох, какие времена были! А сейчас… эх… стареем мы, друг мой. Пора остепениться.
– За счет своего господина, который вытащил тебя из дыры и отдал управление крепостью.
– Шшшто ты сказал? Да я… Заккео поднялся, но не устоял на ногах, и схватился за стену. Покачиваясь, он пытался сфокусироваться на лице старого приятеля.
– Предательство – скверная штука, Винченцо… Я был не в лучшем положении тогда, в Имоле… Когда я встретил Риарио.
– Да, про вас, имолези, говорят, что вы хорошие люди…
– Он только стал синьором города. И помог мне. Я не святой, Заккео, я такой же негодяй, как и ты. Но я не предатель.
– Хороший парень. Говорю ж, вы, имолези…
– Друзей, которые вытащили вас из ямы и дали все для нормальной жизни. не предают.
– Ты прав. Пресвятая Мадонна, как же я рад, что ты зашел ко мне. Я рад, тут такая тоска в этой крепости. А никуда не денешься! Ты не забываешь друзей, да, Винченцо?
Винченцо Кодронки вынул из-за пояса кинжал и вонзил его в сердце приятеля. Тот упал, сбив со стола бутылку вина и непонятно был, то ли вино, то ли кровь растеклась по полу… так однажды смешались краски на полу миланского собора, когда упал герцог Сфорца в своих красных одеждах.
– Ты… что???? – успел пробормотать Заккео, – ты предал меня!
– Это ты предал Риарио.
***
В цирюльне летописца Форли было многолюдно, как никогда. Перебивая друг друга, жители рассказывали, как въехала в Форли Катерина Сфорца, гордая и величественная, направилась прямо к крепости и остановила своего коня у подъемного моста.
– Она начала звать Винченцо Кодронки, да с такими ругательствами, что не каждый фермер себе позволит.
– Весь город сбежался посмотреть!
– Мы все слышали!
– Но Кодронки лишь смеялся с крепостной стены.
– И тогда… сам бы не увидел, не поверил!
– Что, что тогда? Не тяни, рассказывай!
– Тогда она слезла с коня, поклонилась и попросила опустить мост, потому что ей нужен совет Кодронки.
– Катерина Сфорца поклонилась???
– А он?
– А он потребовал графа.
– А она?
– Сказала, что граф не здоров.
– И что дальше?
– Поругались, покричали, а потом Кодронки опустил мост и Катерина поднялась в крепость!
– Ух ты!
– И она там уже три дня.
– Ну, раз муж болеет, она приятно проводит там время!
– Стыдись! Она вот-вот родит!
– Она рискует своей жизнью, чтобы спасти сою семью,– вмешался еще один из присутствующих. – Стыдитесь!
Народ зашумел, но тут прибежал мальчик, которого отправили «в дозор», следить, что делается у крепости.
– Она выиграла!
– Что, что случилось?
– Над крепостью подняты два флага- Риарио и Сфорца.
– А Катерина?
– На крепостной стене. Командует артиллеристами.
– А Кодронки?
– Передал крепость и ускакал.
– Мадонна Катерина уникальная женщина!
***
Вечером Катерина вернулась в Имолу, где на следующее же утро родила шестого ребенка. Она дала сыну имя своего деда, Франческо, пошутив, что тому передался стойкий характер прадеда, дотерпел, не родился, пока все не уладилось. Крепость Равалдино она передала под управление человека, которого видели рядом с ней все эти дни, Томмазо Фео.
– Как ей это удалось, мы не знаем. Она настолько смела, умна и решительна, что ее действия невозможно предугадать, – несись донесения шпионов врагам Риарио. – Но мы не должны оставлять свои попытки. Сейчас самое важное, раскачивать ситуацию изнутри. Эта тигрица переезжает в Форли и собирается править городом.
Прозвище «La tigre» – тигрица Форли – теперь будет сопровождать Катерину всю жизнь. Чуть позже ее назовут тигрицей или львицей Романьи.
Глава 10. Убийство и отмщение.
Три месяца Джироламо Риарио собирался в Форли, наконец явился и собрал своих придворных, чтобы объявить о новых налогах. Придворные зароптали, их совершенно не устраивало повышение выплат. Потихоньку сложился круг заговорщиков, которые ждали благоприятного момента. И этот момент наступил.
– Сегодня вечером, после ужина все слуги уйдут есть, а графиня будет занята с детьми. Обычно граф тоже уходит в свои покои. Ждите на площади сигнала.
***
Камердинер постучался в покои Джироламо.
– Мессере, с вами хочет поговорить Чекко Орси. Он говорит, что речь пойдет о его долге. Мне прогнать его, или впустить?
– Впусти. Если он хочет выплатить долг, я с радостью с ним встречусь.
– Известить мадонну Катерину?
– Кто правит Форли? Я что, не могу решить ни одного вопроса без жены?
Чекко Орси вошел. Граф Риарио не знал, что за дверью стоит еще несколько человек.
– Ты принес какие-то новости?
– Я получил письмо от друга, он возвращает мне деньги и через два дня я полностью погашу свой долг. Смотрите сами! – Орси засунул руку под одежду, чтобы достать письмо, но вместо письма появился кинжал, который он мгновенно воткнул в грудь Джироламо.
С перепугу Орси не смог нанести серьезную рану, Риарио оттолкнул убийцу и выбежал из покоев. Но это было ошибкой, заговорщики за дверью схватили его за волосы, бросили на пол и нанесли множество ударов кинжалами.
Джироламо Риарио умер 14 апреля 1488 года, убитый кинжалами своих самыми доверенных придворных. Ему было сорок пять лет.
Говорят, жернова Господни мелят медленно, но верно. Десять лет назад в этот день в результате заговора, руководимого Джироламо Риарио, во Флоренции был убит Джулиано де Медичи.
***
В момент нападения Катерина находилась в детских комнатах. Радуясь, что муж наконец-то занялся управлением своими владениями, она отошла от дел, проводя время с детьми, и своей матерью Лукрецией. Графиня так устала от подвигов, что сейчас чувствовала себя почти счастливой. Почти – потому что понимала, что скоро
