class="p1">Это было искренне. Македону не нравились Виирийцы. Как не нравились ему и его люди, позорящие себя на глазах у Вииирийцев. Македон не желал чуять ни дуновения Виирийского морального превосходства. Дэмиен видел это в нем, как видел и то, что Македон винил Виирийцев за нападение, за поведение своих людей, за то, что он был призван к ответу перед своим Королем.
Рыжий отсвет пламени был безжалостен. Двое из пяти солдат сопротивлялись, и их забрали с поляны в бессознательном состоянии. Остальные были связаны вместе кусками жесткой плетеной веревки, которая до этого связывала мальчика.
— Доставьте мальчика в наш лагерь, — обратился Дэмиен к Никандросу, потому что он точно знал, что случится, если Акиэлосские солдаты принесут истекающего кровью, избитого мальчика обратно Виирийцам. — Пошли за Паскалем, Виирийским врачом. Потом сообщи Принцу о том, что здесь произошло. — Последовал резкий кивок повиновения. Никандрос ушел, забрав мальчика и несколько факелоносцев.
Дэмиен сказал:
— Остальные свободны. Не ты.
Свет удалялся, и звуки затихали, исчезая среди деревьев, пока он не остался наедине с Македоном в ночной прохладе поляны.
— Македон с севера, — сказал Дэмиен. — Ты был другом моему отцу. Ты сражался с ним почти двадцать лет. Это много для меня значит. Я уважаю твою преданность ему, как уважаю и твою силу, и нуждаюсь в твоих людях. Но если твои солдаты снова причинят вред Виирийцам, ты столкнешься со мной, и между нами будет острие меча.
— Повелитель, — сказал Македон, склоняя голову, чтобы спрятать глаза.
— Ты ходишь по тонкому льду с Македоном, — сказал Никадрос на пути назад в лагерь.
— Он ходит по тонкому льду со мной, — ответил Дэмиен.
— Он традиционалист и поддерживает тебя, как истинного Короля, но не надо толкать его дальше.
— Не я тот, кто толкает.
Дэмиен не пошел в свой шатер. Вместо этого он направился к той палатке в их лагере, где ухаживали за Виирийским мальчиком. Там он тоже отпустил солдат и ждал снаружи, пока выйдет врач.
В ночи лагерь был тихим и темным, но эта палатка выделялась факелами, горящими снаружи, и Дэмиен мог видеть огни Виирийского лагеря на западе. Он осознал странность своего собственного присутствия — король, ждущий у входа, как гончая ждет своего хозяина — но он быстро шагнул вперед, когда Паскаль вышел из палатки.
— Ваше Величество, — изумленно сказал Паскаль.
— Как он? — спросил Дэмиен в повисшей тишине, смотря на Паскаля в свете факелов.
— Кровоподтеки, сломано ребро, — ответил Паскаль. — Шок.
— Нет, я имел в виду…
Он осекся. Спустя долгую паузу, Паскаль медленно сказал:
— С ним все в порядке. Рана от ножа была чистой. Он потерял много крови, но нет необратимых повреждений. Он быстро зажил.
— Спасибо, — ответил Дэмиен. Он продолжил: — Я не ожидал… — Дэмиен остановился. — Я знаю, что я предал твое доверие и соврал тебе о том, кто я. Я не ожидал, что ты простишь меня за это.
Дэмиен чувствовал неуместность своих слов, неловко повисших в воздухе между ними. Он чувствовал себя странно, дыхание стало неглубоким.
Он спросил:
— Он сможет завтра ехать верхом?
— Ты имеешь в виду, в Марлас? — спросил Паскаль.
Последовала пауза.
— Мы все делаем то, что должны, — сказал Паскаль.
Дэмиен ничего не ответил. Через мгновение Паскаль продолжил:
— Тебе тоже нужно подготовиться. Только в сердце Акиэлоса ты будешь в состоянии противостоять планам Регента.
Прохладный ночной ветерок коснулся кожи Дэмиена.
— Гийон заявил, что не знает о планах Регента в Акиэлосе.
Паскаль пристально посмотрел на него своими карими глазами.
— Каждый Виириец знает, что Регент собирается делать в Акиэлосе.
— Что?
— Править, — ответил Паскаль.
Глава 7
Первый военный союз Виира и Акиэлоса отправился из Фортейна утром после казни людей Македона. С этим не возникло много проблем, публичные смерти были поучительны для солдат.
Но они не были поучительны для Македона. Дэмиен наблюдал, как генерал вскочил в седло и туго натянул поводья. Люди Македона казались потоком красных накидок, растянувшихся на половину длины процессии.
Прозвучали горны. Вверх взлетели знамена. Глашатаи заняли свои позиции. Акиэлосский глашатай был справа, Виирийский — слева; их знамена были подняты точно на одинаковую высоту. Виирийского глашатая звали Хендрик, и у него были очень сильные руки, потому что знамена были тяжелыми.
Дэмиен и Лорен ехали рядом друг с другом. Лошадь ни у одного из них не была лучше лошади другого. Ни у одного из них не было более дорогой брони. Дэмиен был выше, но с этим ничего нельзя сделать, говорил Хендрик с непроницаемым выражением лица. Хендрик, как начал понимать Дэмиен, имел что-то общее с Лореном, поэтому всегда было непросто сказать, когда он шутит.
Дэмиен ехал на своем коне рядом с Лореном во главе процессии. Это был символ их союза, Принц и Король едут бок о бок, как друзья. Дэмиен смотрел на дорогу.
— В Марласе мы будем жить в смежных комнатах, — сказал Дэмиен. — Это протокол.
— Разумеется, — ответил Лорен, так же не сводя глаз с дороги.
Лорен не выказывал никаких признаков недомогания и сидел в седле с прямой спиной, словно с его плечом вообще ничего не произошло. Он обаятельно беседовал с генералами и даже переговорил с Никандросом, когда тот обратился к нему.
— Я надеюсь, что пострадавший мальчик вернулся в ваш лагерь в сохранности.
— Спасибо, он вернулся с Паскалем, — ответил Лорен.
«За лечебной мазью?» — открыл рот Дэмиен, чтобы спросить, но не стал.
До Марласа предстоял день езды, и они держали хороший темп. Воздух был наполнен звуками: колонна солдат, опережающие всадники в начале, слуги и рабы в конце. Когда процессия проходила рядом, птицы разлетались, и стаи горных козликов разбегались по склону.
После полудня они добрались до пограничной точки, где стояли люди Никандроса и которая находилась под наблюдением Акиэлосской сигнальной башни. Они проехали ее.
Пейзаж не изменился; кругом лежали поля, густо покрытые зеленой травой после щедрых весенних дождей, вытоптанные по краям из-за движения их колонны. В следующее мгновение зазвучали горны, величественно и одиноко одновременно, и чистый звук был поглощен небом и широким простором вокруг них.
— Добро пожаловать домой, — сказал Никандрос.
Акиэлос. Дэмиен вдохнул Акиэлосский воздух. Он представлял себе этот момент во время долгих месяцев плена. Он не смог удержаться и взглянул на Лорена рядом с собой, чьи поза и выражение лица были расслабленными.
Процессия проехала через первые поселения. Располагаясь так близко к границе, они представляли собой большие фермы с рушащимися наружными каменными стенами, а некоторые напоминали импровизированные крепости с вышками и хорошо обустроенной оборонительной системой.
