работы. Одним неловким ударом можно было испортить все: расколоть, изломать, свести на-нет добытое долгим трудом произведение искусства.
Тысячи лет первобытные люди улучшали обработку камня. Тысячи лет росли трудовые навыки этих «кузнецов» каменного века.
Совершенствуя свои кремневые орудия, человек улучшал самого себя. Из рода в род навыкала рука. Точнее становились движения, острее глаз, внимательнее делался взгляд, упорнее характер. Упрямая работа над камнем изменяла самого работника. Труд делал его сильнее и сообразительнее. Труд очеловечивал человека и все более отдалял от угрюмого образа жителя древних пещер, каким был его отдаленный предок.
Тупу-Тупу хмурился. Брови его нависали, капли пота стекали со лба, глаза пристально следили за работой. Язык по временам высовывался наружу.
Наконец он встал и бросил ударный камень в кучу. Работа была кончена. В руках его блестел новый наконечник.
На чем порешили в мастерской Тупу-Тупу
Теперь только началось совещание.
Тупу-Тупу говорил:
— Красным нужно уходить. Их убьют, а жен отведут к Куолу. Сегодня заболела еще одна старуха. Все испугались еще больше.
За Красных Лисиц заступаются только Уа да он, Тупу-Тупу. Калли молчит. Ведь Улла увел в шалаш его жену Баллу. Может быть, Калли не забыл этого?
Говорили тихо, чтобы голосов их не унес ветер. Слов у них было мало. Они плохо связывали одно с другим. Но люди говорили не только словами. Они помогали себе руками, глазами, лицом, всем телом.
Ао спросил:
— Что же делать?
Тупу-Тупу схватил одной рукой копье, другой Канду и, пригнувшись, протащил ее через всю площадку.
Бежать!
Куда?
Тупу-Тупу показал рукой на север. Из поселка Чернобурых было только два длинных пути: на север и на юг, вдоль берегов Большой реки. На запад шла полоса густого леса. По ней уйти далеко было трудно. Густые заросли и поваленные деревья загромождали дорогу. За лесом начиналась сухая степь. Там бегали стадами сайгаки и табуны лошадей. Там было мало воды.
На востоке за рекой начинались заливные луга. В них еще не просохли болота. Там живут тучи мух, комаров, слепней. Эти кровопийцы жадно высасывают кровь. Дальше земля поднималась, и болота сменялись лесами, а за ними опять начиналась степь.
Итти на юг в селение Красных Лисиц?
Но это значит проходить мимо Куолу! Куолу зорок. Он далеко видит кругом. Он пустит на них злой ветер. Они перемрут все до одного. Если им даже удастся дойти до своего поселка, от этого будет не легче. Куолу начнет сердиться на Красных Лисиц. Он будет им мстить, как теперь мстит Чернобурым.
Нет! Дорога только одна. Туда, откуда течет река. Куолу не скоро догадается. Пройдут пять и еще пять дней, и тогда злой глаз Куолу их не достанет.
И тут Тупу-Тупу поведал им удивительную тайну. Он слышал это от самой Унги, прежней Матери-матерей. Она говорила:
— Боишься колдовского глаза, иди к Великому льду. Дойдешь до Великого льда, никто не найдет. На Великом льду съешь сердце хуммы. Ничей глаз зла не сделает. Сам будешь, как хумма.
Ао и Улла вскочили и стали громко смеяться…
— Туда! Туда! К пещерам Великого льда!
На этом порешили твердо. Волчья Ноздря поднял кверху копье. Он тоже пойдет. Он не хочет здесь оставаться. Его убьют Чернобурые, когда он останется один. Они сердиты теперь на всех Красных.
Канда, Цакку и Балла? Они пойдут с ними. Они не хотят итти в жены к Куолу. Лучше Великий лед!
Тупу-Тупу снабдил каждого лучшим оружием. Охотники взяли по копью и по ножу. Ноздря — тяжелую палицу с крепкой рукояткой.
В полночь, когда все крепко уснут, они отправятся в путь…
С темнотой жены охотников потихоньку пробрались к своим шалашам. Назад вернулись нагруженные всяким добром. Взяли зимнее платье и провизию; взяли необходимые каменные и костяные орудия мужей, и, конечно, каждая захватила свой особый женский мешочек с костяными амулетами и с бусами, подвесками, красками для щек, красивыми раковинами, костяными иглами и моточками тонких и скрученных в нитки волокон.
Балла, кроме всего прочего, нацепила за спину увесистый мешок, из которого выглядывала круглая головка ее маленького Курру. Он привык спать в таком положении. Как только закачалась на спине матери его меховая люлька, глазки его закрылись. Он мирно стал посапывать носиком и крепко уснул.
Балла захватила также деревянное огниво, острый кинжал, выточенный из мамонтовой кости. Ао взял мешок с фигуркой Матери-матерей Красных Лисиц. Под ее защитой он чувствовал себя смелее. С ней он спокойнее думал о дальней дороге. В полночь явился Уа. Он принес свое копье и сумку с вещами.
— Зачем принес? — спросил Тупу-Тупу.
— Уа пойдет с ними.
Юноша показал на Ао и Канду. Уа пойдет к Великому льду. Он хочет отведать сердце хуммы. Он не хочет больше боятья Куолу.
А вот и последние новости. Старуха Тхи умирает. Ее корчит и гнет. У нее началась сильная рвота. Совсем посинела. Последние силы уходят…
Старики и старухи смотрят, как волки. Они говорят:
— Умрет Тхи, надо убить Красных! Пусть жены их идут просить Куолу. Пусть берет их, только бы не сердился.
В охотничьем доме решили утром итти к шалашам и взять силой Баллу и Канду, а мужей их убить. Тогда они послушаются и пойдут к Куолу.
Уа не останется с теми, кто хочет убить Ао и Уллу. Он не хочет отдавать Канду колдуну. Он уйдет вместе, и пусть только Куолу попробует показаться. Он узнает, умеет ли Уа кидать копье.
Беглецы потихоньку спустились к берегу. Тупу-Тупу проводил их до реки. Он велел им войти в воду. Вода не оставит следов. Никто не увидит, куда они пошли.
Тупу-Тупу долго следил, как семь беглецов осторожно шагали по воде у самого берега. Потемки закрыли их. Оружейник долго прислушивался к всплескам воды. Потом он откинул назад длинные пряди волос и потихоньку побрел в свой одинокий шалаш.
Тот, кто убивает носом
Первые дни беглецы очень торопились. Женщины поминутно оглядывались.
Не следят ли? Не догоняют ли?
Женщинам было очень трудно. Они не привыкли много ходить. Они искусницы шить платье, плести корзины, а не шагать по лесам и болотам. Кроме того, им приходилось тащить мешки с домашним скарбом. Особенно тяжело было Балле. Она, вдобавок к другим тяжестям, несла еще мешок с ребенком.
Возле поселка Лесных Ежей беглецы
