уже задремала, когда громкий звук вывел меня из забытья. Дэвид, резко распахнув дверь, при этом ударив ею о стену, почти бегом бросился ко мне. Я успела только промямлить "Что происходит?" в то время как он оторвал провода монитора, вырвал иглу из вены под мое недовольное «ой!», и, подхватив меня на руки вместе с простыней, практически бегом выскочил из палаты. Он глубоко и часто дышал, но двигался легко, не сбавляя скорости. Мы направились в направлении запасного выхода, в противоположную от ресепшена сторону. На ходу Дэвид шепнул мне "Он здесь!". Уже поворачивая за угол, я мельком увидела, как в открытую дверь моей палаты зашли двое незнакомцев. И вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Манипулятор не отставал. Получается, он следовал за мной по пятам, возможно, в составе скорой помощи или одного из военных. Но он мог убить меня раньше, скажем, в обличье врача. Значит, смог отыскать только сейчас. А если он в Дэвиде? Я внимательно всмотрелась в его лицо, но ничто не указывало на одержимость. Дэвид почувствовал мой взгляд и фыркнул:
– Нет, Хелен, это я. У тебя дома красный плед на черном диване.
– Это вдохновляет. Как нам выбраться через черный выход? Там наверняка стоянка служебного транспорта. Нам просто не дадут выйти.
– Я думаю над этим. – Выдохнул он и дальше вместо ответа завернул в холл со знаком грузового лифта, в котором я ткнула на первую попавшуюся кнопку. Попала я на пятый этаж. Дэвид – мужчина не маленький и довольно спортивный, но нести груз в таком положении долго не сможет никто, разве только Халк из фильма. Я чувствовала, как он начинал уставать, но идти сейчас самостоятельно не могла.
Нам на удачу, первое, что мы увидели за открывшимися дверями лифта, были каталки. Несколько лежачих и пара сидячих – то, что доктор прописал. В такое раннее утро, практически ночь, пациенты сладко спали, ровно, как и персонал, что позволило нам без лишних вопросов взять одну из каталок. Дэвид аккуратно меня усадил, но даже сидеть было достаточно больно. Я старалась не ныть, так как лежачая каталка в данной ситуации – равно самоубийству. Теперь у Дэвида развязались руки, он мог при необходимости воспользоваться оружием и, не уставая, держать хороший темп. Все что нам надо было сейчас – это незаметно выскользнуть за пределы больницы и сесть в машину.
Нам удалось. Нет, удалось, естественно, Дэвиду, а я участвовала как перекатываемая недвижимость. Без поступления обезболивающего и чего там они еще намешивают во внутривенный коктейль, мне становилось хуже. Я абсолютно запуталась, по каким коридорам мы проезжали, но в итоге мы смогли выскользнуть через один из пожарных выходов. К этому времени грудь уже болела нещадно, и облегчало ее только одно – живот болел еще сильнее. Подкатив меня к машине, Дэвид открыл заднюю дверцу мазды и на миг замер, глядя на меня. Наверное, я выглядела очень плохо, потому что он души выматерился и стал перекладывать меня на заднее сиденье как можно аккуратнее, что в принципе невозможно. Я сама на руках подтянулась вглубь салона, не удержав при этом стон. Мне казалось до этого, что Дэвид двигался на пределе своих скоростных возможностей, но нет, я ошибалась. Он захлопнул заднюю дверцу машины, открыл багажник и закинул туда коляску целиком, не складывая (благо немаленькая машина это позволяла), и уже заводил мотор. Три секунды и мы выезжаем с территории госпиталя. Дороги в нашем городе неплохие, даже хорошие, как мне всегда казалось, но только не сегодня. Я прочувствовала каждую кочку и через какое-то время меня начало мутить, то ли от боли, то ли просто укачало. В момент, когда я уже готова была попросить Дэвида смилостивиться, отвезти меня в любую больницу, с маньяком или без – уже все равно, он въехал на парковку у круглосуточной аптеки. "Жди здесь" и умчал в темноту. Хорошо, буду ждать здесь, как скажешь. Рассвет начинал заниматься, и встретим мы его вот такие – один убийственно уставший, другой почти убитый. Как в сказке было? Битый битого везет? Ну-ну.
Я заснула или просто потеряла сознание, не могу точно определить, потому что в какой-то момент потеряла нить событий и следующее, что увидела – был Дэвид, стоящий на коленях на водительском сиденье и разматывающий прозрачную трубочку от капельницы. Он вскрыл несколько ампул, набрал в шприц и залил их в пакет с физ. раствором, предварительно прицепив последний пластырем к верхней ручке над пассажирской дверью. Вы не представляете, как я обрадовалась этому пакетику. Мне было абсолютно наплевать, что он туда вколол, лишь бы боль хоть немного поутихла. Понимая, к чему это все, я с готовностью освободила левую руку, а второй, собрав остатки своей воли, сжала внутреннюю часть плеча, заменяя собой жгут. К моему удивлению, Дэвид попал в вену с первого раза, приклеил канюлю пластырем и открыл заглушку, пустив первые капли раствора в мой организм. Полегчало сразу, и я с удовольствием выдохнула. Как же хорошо. Наверное, это какой-то очень сильный препарат, так как мне тут же захотелось спать, и мир показался таким прекрасным.
– Дэвид, ты мой ангел-хранитель. Я тебя люблю. – Успела я промямлить сонным тихим голосом и погрузилась в глубокий сон.
Глава18
Наверное, я скоро привыкну приходить в себя в незнакомых помещениях. На этот раз мое сознание вернулось в светлой спальне, с бежевыми плотными шторами, не пропускающими солнечный свет. Сколько сейчас времени и какой день я не знала. В моем распоряжении была огромная двуспальная кровать с коричнево-голубым постельным бельем. На мне осталась больничная рубашка и это немного успокаивало. Боль в животе оставалась далеким ноющим фоном, а грудь напоминала о себе только при движении. Я подумала было немного полежать, но произошло то, что бывает после пробуждения – мне жутко захотелось в туалет. Пора было пробовать вставать, сколько можно валяться как барышня. Сначала я села, и голова предательски закружилась, но мочевой пузырь так сдавило (извините за подробности), что впору было бежать. Отдышавшись немного, я попробовала свесить ноги вниз и привстать. Смогла я стоять, только держась руками за край кровати, не в состоянии до конца разогнуться из-за боли. «Соберись, тряпка!» – дала я себе команду и рассмеялась, это выражение меня всегда смешило. Швы на теле напомнили, что смеяться надо аккуратно, но я не могла остановиться. Вот в таком положении меня и застал Дэвид. По его лицу пробежало удивление, но он быстро с ним справился
