думать, отупев от сильной боли, а тело меня предательски подводило. Вместе с половиной груди, напрочь отказывалась работать и онемевшая левая рука, а правая была зажата между мной и незнакомцем. Через муть в голове я почувствовала перемены в манипуляторе как по щелчку выключателя. Теперь его лицо было живым, выражающим абсолютное удовольствие, глаза блестели безумным огнем. Он улыбался, но эта улыбка не сулила ничего доброго. Будь мы сейчас где-то в более укромном месте, я бы сказала, что он получает сексуальное удовольствие от происходящего. Хотя, возможно я не так и неправа, он с силой стиснул мою талию, так что затрещали нижние ребра (или мне это показалось).
– А вот и я, куколка. – Голос нормальный, если не считать жгучей ненависти в каждом слове. В следующий момент я услышала мужской вопль вдалеке и резкую боль в животе, от которой я сдавленно вскрикнула. Манипулятор скинул меня на траву, вытащив окровавленный нож из моего живота, бросившись со смехом к мосту. Уже лежа на траве и прижимая окровавленные руки к животу, я видела, как несся ко мне Дэвид и еще несколько человек в необычных костюмах. Раздались выстрелы. Я повернула голову – незнакомец, не успевший шагнуть на мостик, повалился на траву с расплывающимися красными пятнами на светлой рубашке, стекленеющими глазами и выражением крайнего удивления, а он, наверное, просто шел в офис по своим делам. Мир стал меркнуть перед глазами, наплывая черными пятнами по периферии зрения, когда надо мной появилось лицо Дэвида. Таким я его еще не видела, искаженное яростью, болью, страхом – куча различных эмоций, неотделимых друг от друга. Он повторял "нет, нет, нет" как заклинание, прижимая рану на животе откуда-то взявшейся тканью. Он еще что-то кричал своим подчиненным, но я уже уходила в темноту.
Глава17
Очнулась я в больничной постели под периодический писк сердечного монитора. Надо же, односпальная палата – роскошь для меня. Во рту настолько сухо, что язык прилипал к зубам и привкус неприятный. Наверное, я провалялась слишком долго без зубной щетки. Я попробовала повернуть голову и осмотреть остальные части комнаты, но, попытавшись это сделать, почувствовала, как болью отзывается грудь.
– Не надо тебе пока шевелиться. – Я не вздрогнула от неожиданности, и даже сердце не екнуло и это на фоне-то последних событий. Наверняка меня накачали обезболивающими препаратами до потери чувства самосохранения от слова совсем. Я не стала поворачивать голову, Дэвид встал у постели так, чтобы я могла спокойно его видеть, не скашивая глаза до боли.
– Привет, – какой слабый у меня голос. Даже самой страшно стало. Я попробовала откашляться, но этого делать не стоило.
– Я безумно рад, что ты жива. Я не знаю… Я прошу тебя простить меня, хоть сам себя простить не могу. – Дэвид закашлялся, видно было, как ему тяжело. Он был все в той же рубашке с последней нашей встречи, где-то на ней были пятна засохшей крови, под глазами легли тени усталости.
– Сколько я тут уже валяюсь?
– Восемь часов. С окончания операции прошло шесть.
– Ясно. Дэвид, все хорошо. Мы оба живы и в своем разуме. В следующий раз будем осторожнее. Зато теперь мы знаем, что кукловод может контролировать несколько человек одновременно и давать разные команды.
– Да, да… Знаю, но я должен был защищать тебя, а по итогу подставил под удар этому гаду. – Он вздохнул, уставший, но твердый, как всегда.
– Послушай, пожалуйста, я не злюсь и не обижаюсь. Этот ублюдок безнаказанно убивает людей, играет чужими телами как с куклами. И мы его прижмем. Если надо будет, я сама его убью, и совесть моя будет чиста. – Дэвид наконец улыбнулся и взял мою руку в свои.
– Надо прислать открытку Джеку, если бы не он… Я – хороший стрелок, Хелен, и я не мажу. Если бы не кевлар… Хорошо, что манипулятор не знал о бронежилете… Надо как можно быстрее отыскать эту тварь. С такой способностью он может захватить страну, третью мировую начать, да что угодно сделать.
– Это точно. Ты прав. Но я абсолютно уверена, что если кто и сможет его остановить, так это ты. А я тебе в этом помогу. Но если ты будешь не в форме, то мы пропали. Сколько ты уже не спишь? По моим подсчетам – трое суток как минимум. Езжай, отдохни, а потом мы подумаем, как быть дальше.
– Я не могу оставить тебя одну. Этот псих может вселиться в любого из твоего окружения. Даже со мной ты в опасности, а я очень сомневаюсь, что он передумал тебя убивать.
– Манипулятор сказал, что не может подавлять мое сознание, так как мы братья по способностям. Я думаю, он не может попасть и в голову к Джеку, иначе тот бы мне просто не смог позвонить. Хорошо бы его завербовать в нашу компанию. – Дэвид покивал головой и задумался.
– Что еще полезного мы узнали?
– Что ты упрямый человек.
– Что еще полезного мы узнали, по твоему мнению, Хелен? – Дэвид был очень серьезен, и мне перехотелось шутить.
– Во-первых, он не мог меня найти до этого самостоятельно, значит, он никак меня не чувствует и, скорее всего, не может читать мысли людей, в которых вселяется. Все, что он может – это управлять телом и теми навыками, которые человек наработал в течение жизни.
– Как моя стрельба – руки Дэвида напряглись.
– Именно. Получается, чтобы меня отыскать, ему необходимо попасть туда, где обо мне есть данные. На его месте я бы учла, что освобождение детей и сегодняшняя операция проходила под прикрытием военных и поблуждала по головам вышестоящих персон с доступом к секретным бумагам. Но зачем тебе надо было все это выслушивать, если ты и сам это давно понял?
– Хотел удостовериться, что ничего не упустил. Я занимаю свою должность, в том числе и потому, что очень хорошо умею слушать других, Хелен. Могу тебя немного успокоить, в первые же минуты, как тебя забрали в операционную, я приказал уничтожить все материалы, касающиеся тебя и других сверхов, там он ничего не найдет. Здесь ты лежишь под именем Нади Фокс, русской иммигрантки. Документы и страховка уже переданы в регистратуру и будут отданы тебе после выписки.
– Ничего себе. Спасибо, Дэвид.
– Абсолютно не за что. Я не скоро забуду, что ты здесь оказалась из-за меня.
– Ладно, а пока забыли. Езжай, поспи и я тоже еще немного поваляюсь, меня в сон вырубает.
Мы распрощались, и Дэвид ушел, прикрыв за собой палатную дверь. Я
