Объект выбирает удобную площадку, просматриваемую из всех окон, и резко тормозит. Вадим врезается в него и падает в клумбу с петуниями. Гармошка верещит, я хохочу и теряю пачку. Мальчик на подоконнике привстает и неуверенно улыбается.
Не дожидаясь, пока я верну пачку на место, а Баффи достанет хозяина из клумбы, Объект хватает баян и начинает:
– Я Бананчик, клоун классный, а со мной мои друзья – клоун Клепа, клоун Вася и собака, не моя!
Мы с Вадимом переглядываемся. Бананчик? Я снова не могу сдержать смешок, а Вадим кланяется и вопит:
– Веселись, честной народ! Клоун Клепа к вам идет!
То есть я клоун Вася… Понятно.
– Наше представление способствует выздоровлению. Песню запевай!
Объект трясет плечами, как старая цыганка, и затягивает бодрую песню про ежика. Я не знаю слов, но пытаюсь угадать рифму.
Объект прыгает, переворачивается, топает, я повторяю движения за ним. Вадим жонглирует кроссовками.
Детей на окнах становится больше. Они оттаивают на глазах и улыбаются. Некоторые смотрят с недоверием, но не уходят.
Я отпускаю себя и погружаюсь в это безумие с головой. Периодически осознаю себя то танцующей канкан, то поющей песню, которая сама сочиняется, то разудало играющей на баяне. Хорошо, что нас в палаты не пускают, иначе мы бы все разнесли.
Вадим изображает птеродактиля, а Объект – тираннозавра. Я тоже начинаю чувствовать себя вымершим существом. Сердце выпрыгивает из груди, в боку колет, пот течет ручьями, но это сейчас совсем не важно. Детский смех подстегивает меня на очередные сумасшествия. Мы становимся дрессированными пуделями Вадима, танцевальным ансамблем «Оладушка» (это уже ноу-хау Объекта). Я так даже в детстве не играла.
Вдохновленный Объект совсем расходится и провозглашает:
– А теперь выступают артисты большого-пребольшого театра!
Хватает меня за талию и подкидывает. Наверное, в его мечтах я должна была грациозно лететь, совершая тройные тулупы, но я визжу, растопыриваю ноги и попадаю Объекту в челюсть.
Пока мы приходим в себя – Саша собирает зубы, а я поправляю пачку, – на арену выходит Вадим и выдает целый мастер-класс по брейк-дансу.
Мы хлопаем глазами, дети хлопают в ладоши, а Баффи подхватывает начинание хозяина. Встает на задние лапы и поет, потом кружится именно так, как ожидал от меня Объект.
Санька подыгрывает ей на баяне, мы с Вадимом танцуем танец маленьких лебедей на заднем плане. К лапам нашей оперной дивы летит недоеденное яблоко, и мы заканчиваем концерт. Под аплодисменты бежим к машине, Баффи несет в зубах трофейный фрукт. По взглядам Объекта понимаю, что он бы тоже не отказался от такого презента.
Избавляюсь от пачки и в изнеможении падаю на сиденье. Вадим садится рядом, я чувствую его плечо.
– Думаю, все прошло неплохо! – радуется Объект, заводя машину.
– Просто супер! Вы видели, как они улыбались?!
– Кажется, мы немного скрасили им день, – соглашаюсь я.
– Если потренируемся, можем с гастролями по всему городу разъезжать, – осеняет Объекта.
– Ага, а потом и по стране, – вторит Вадим.
– Предлагаю отметить фурор в кафе. Вот в этом, например. Я плачу.
Саша пристраивает машину на стоянке и открывает дверцы мне и Баффи.
Заходим в светлый зал и ловим заинтересованные взгляды посетителей. Вадим подмигивает нам и кричит:
– Цирковая собака, алле-гоп!
Баффи машет передними лапами и поет, дергая головой.
Все хлопают, а мы выбираем столик у большого окна. К Вадиму подходит мальчик и просит сфотографироваться с собачкой. В кадр влезаем мы все, и фотография получается яркая и веселая.
– Кажется, я нашел легкий способ заработать!
– Эх ты, коммерсант, – фыркаю я, не в силах оторвать взгляд от его каре-зеленых глаз. – На детях хочешь заработать!
Объект приносит поднос с горой хот-догов и пирожных. Любовно ставит его на стол и бежит за напитками. Нам совсем лень ему помогать. Мы набрасываемся на еду.
Фотосессия с Баффи набирает обороты, но уже без нашего участия. Сашка набивает рот хот-догами, Вадим добывает из теста исключительно сосиски, я наслаждаюсь молочным коктейлем.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Объект и с озабоченным видом прикладывает руку к моему лбу.
Пугаюсь, что сейчас начнет оттягивать язык, приподнимать веки и мерить температуру или извлечет из комбинезона фонендоскоп.
– Все хорошо, – шепчу кротко.
Вадим смотрит на нас с нескрываемым изумлением.
– А ты как себя чувствуешь, клоун Клепа? – выкручивается Объект, перегибается через стол и хлопает его по лбу.
– Ой-ой-ой, можно подумать! А сам-то, клоун Бананчик!
Мы хохочем на все кафе и чуть не падаем со стульев.
– Не Бананчик, а Воланчик вообще-то, – обижается Объект.
– Мне тоже показалось, что Бананчик! Думаю, Санька в своем стиле – называет себя едой.
– А твой, Вадим, нижний брейк – это вообще нечто. Лучший номер дня.
– Ага, прибеднялся, что в спортзал всего месяц ходил, а сам такое выдал!
– Клянусь, это был абсолютный экспромт, – машет руками Вадим. – Сам не пойму, как получилось! Какое-то вдохновение нашло. Махнул ногой – и понеслось…
– Надо было заснять наше выступление, запечатлеть для потомков. Или для компромата!
– Дети сейчас рождаются со встроенной функцией непрерывной съемки, – выдает Объект. – Так что через пару часов поймаем наше выступление на YouTube.
– Звездой YouTube я еще не просыпался, – радуется Вадим.
– И не проснешься вообще, если еще раз выковырнешь сосиску из моего хот-дога! Ковыряй сосиски из своих!
– То есть мы уже их поделили?!
– Да! Я себе вот эти положил, а ты их жрешь!
Не могу без смеха смотреть на эту клоунскую перепалку.
Объект хлопает Вадима по рукам и ныряет под стол, чтобы не получить в ответ.
– Мальчики! Ведите себя подобающе! – говорю учительским тоном.
Объект ударяется головой о столешницу, и стакан с моим коктейлем опрокидывается и выливается ему на макушку. Он трясет головой, словно собака, и брызги летят на меня.
