— Придем куда? — спросила вдруг Нинне. — Ты сказал «как только мы придем» — но куда? В сказках, когда идешь по лесу, то всегда приходишь к какой-нибудь избушке или к замку. Но здесь один только лес, лес и лес. Ты уверен, что мы в правильной сказке?
«Вот я и вляпался, — подумал Том, мотая головой и лихорадочно соображая, что ответить. — Вот и вляпался…» Каждый раз, когда они начинали говорить серьезно, возникали проблемы.
— Когда идешь, то всегда куда-нибудь придешь, — проговорил он с напускной уверенностью, которой у него на самом деле не было и в помине. — Если бы мы остались в Лагере, то… мы не нашли бы всех этих плодов, не поели бы птичьего мяса… — Том попытался найти еще какие-нибудь положительные стороны их бегства. Нинне сама пришла ему на помощь:
— И мы продолжали бы принимать Лекарство, и не думать, и ничего не делать…
— И не узнали бы лес, — ликующе подхватила Орла. — Мне очень нравится лес, — добавила она тихо. — Очень-очень.
— А что такое «снег»? — спросил Ноль-Семь ни с того ни с сего, словно все это время он пытался удержать ниточку какой-то своей мысли.
— Ты же видел его на рисунках, правда? Он белый, холодный, падает с неба… — стал объяснять Том, радуясь возможности сменить тему.
— Да, я понял, это ты уже говорил. Но что это такое?
— Это как дождь, только не сульфитный — а чистый. Он падает сверху маленькими кусочками и кружит в воздухе. А потом оседает на земле и на разных предметах и, если его много, покрывает собой все. И еще, если его много, то очень холодно. Ужасно холодно! Можно даже умереть от холода. Нам повезло, у нас нет снега. Это потому, что Астер уничтожил все времена года.
Дети посмотрели на него как на сумасшедшего. Никто ничего не понял. Том постарался объяснить проще:
— Это Астер всему виной, да. Когда взорвалась бомба, то что-то случилось и в небе: привычные светила разлетелись в разные стороны, остался только Астер — он жаркий и довольно близкий, и поэтому погода всегда остается такой, как сейчас.
Молчание. Голос Ханы:
— А ты откуда это знаешь?
— Не знаю, — ответил Том. — Кажется… кажется, мне это кто-то говорил.
— Опять ты со своими глупостями об Осколках, да? — Хана смотрела на него сердито. Том даже отпрянул, ему показалось, что она его сейчас ударит.
— Давайте не будем ссориться из-за Осколков, — вдруг сказал Глор. — Давайте вообще не будем ссориться.
Все удивленно уставились на него. В лучах Астера виден был каждый волдырь на его лице, но светлые глаза как будто светились изнутри.
— Если мы — твое зеркало, — пробормотал Том про себя, — если мы действительно твое зеркало, то сегодня ты увидишь себя красивым.
* * *
— Почему они все время ругаются из-за Осколков?
— Ах, Рубен, Рубен, иногда мне хочется быть похожим на тебя, — с легкой улыбкой произнес Джонас.
— Нечего выставлять меня дураком, лучше отвечай, — обиженно пробурчал тот.
— Да нет, что ты, ты не дурак. Ты просто такой… такой…
— …дурак. Пытаешься сказать то же самое другими словами? Можешь не стараться, лучше отвечай. Так почему?
— Потому что у одних они есть, а у других нет. И те, у кого их нет, завидуют тем, у кого есть. Потому что иметь Осколки — значит иметь прошлое. Не иметь их значит лишь одно — что ты родился из пробирки, неизвестно от кого, может, вообще случайно. Обыкновенное слияние гамет. И если у тебя нет прошлого, то тебе трудно представить и будущее.
— Вечно ты говоришь загадками, Джонас! Но я понял, — ответил Рубен и улыбнулся. — Это значит, что у Остатков есть кто-то, кто их ищет, кому они нужны, на этой планете или нет — не важно. А у тех, других, — никого нет. Разве что пробирка, и та уже давно разбилась.
— Именно так, Рубен, именно так.
— Осторожно, — пошутил Рубен. — Ты начинаешь повторять все по два раза, прямо как наш Том. Или ты хочешь, чтобы я звал тебя Джонас-Два-Раза?
— Кстати, не такое уж плохое прозвище. Но Тому оно больше идет. Не будем забирать у него имя. У парня и так почти ничего нет.
— У него есть книга… Знаешь, эта история о злой ледяной королеве, она мне тоже понравилась. Хотелось бы и мне иметь такую книгу. В следующий раз, когда к нам заявятся Первопроходцы, я их спрошу. У них там на астерлётах столько разного хлама, наверняка и какая-никакая книга отыщется.
* * *
Вот уже несколько дней Том брал с собой на охоту Глора. Сначала просто чтобы хоть как-то отвлечь его после того неприятного разговора, а потом — потому что вдвоем у них получалось гораздо лучше. Кто бы мог подумать, что Глор, рослый и крупный, окажется бесшумным, ловким и метким охотником? И, похоже, в отличие от Тома, Глор нисколько не терзался сомнениями в момент, когда нужно было свернуть птице шею.
В этот раз у добычи, которую они выслеживали, не оказалось ни крыльев, ни перьев. Честно говоря, трудно было вообще понять, что это такое: в кустах виднелась лишь бурая спина, казавшаяся пятнистой от игры света и тени. То, что зверь большой, было ясно уже по хрусту веток под его лапами. Иногда из его горла вырывался хриплый звук, похожий на затяжной кашель. Именно этот звук сначала испугал, а потом заинтересовал охотников. И теперь, сидя в укрытии, в кустах, они замерли, не зная, что делать дальше.
Наконец зверь поднял голову, медленно повернулся и уставился прямо на них. Оказалось, что он почти целиком синий, только спина бурая. У него были большие влажные коричневые глаза. Между двойными рядами белых острых зубов болтался розовый язык. И был хвост — небольшой пушистый завиток, дрожавший от возбуждения.
— Как думаешь, он хороший или плохой? — шепотом спросил Глор.
— Понятия не имею, — так же шепотом ответил Том.
Зверь, не оставляя детям времени на раздумья, направился прямо к ним. В шаге от Глора он остановился, потом подошел ближе и ткнулся влажным носом ему в колени. И снова издал тот же странный хриплый звук, на этот раз похожий на безголосый смешок.
— Хороший! — с облегчением воскликнул Глор. — Отличный!
— Кто это? — спросила Хана, разглядывая зверя, который трусил рядом с охотниками и, казалось, улыбался. Зверь доходил Глору до бедра.
— Не знаю, — ответил Том. — Похож на собаку и в то же время на свинью… Мутант, наверное.
— Слушай, ты просто невыносим! Вечно ты все знаешь!
— Я всегда был первым в классе, — с улыбкой похвастался Том за мгновение до того, как его кольнул Осколок, вынырнувший, как обычно, неизвестно откуда. В суматохе никто ничего не заметил, и Тома это вполне устраивало.
— Давайте назовем его Собак, — предложила Орла. — Это ведь подходящее имя, да?
— Рано придумывать ему имя, когда мы еще не решили, что с ним делать. Это гора мяса — можно наесться на неделю вперед, — сказал Том, явно борясь с собой. Но он первый понял, что никогда не найдет в себе мужества убить этого зверя.
