Прошло четыре дня. Торальф с Марком сидели в тени навеса, как вдруг увидели, что к ним движется огромное облако пыли. Слышался только шум мотора, в пыли ничего невозможно было разглядеть. В пустыне все видно на большом расстоянии, поэтому прошло довольно много времени, прежде чем друзья поняли, что в облаке едут высокие гости, которых они ждут. И действительно: с кортежем из шести джипов ехал шейх. Люди вышли, а шейх не показывался уже минут десять.
— Долго нам еще ждать? Добровольно из салона с охлажденным воздухом он не выйдет.
Торальф и Марк ждали в шатре, который к тому времени наполнился людьми и птицами, и не могли понять причину столь странного поведения.
— Смотри! — Марк бросил на Торальфа многозначительный взгляд.
Двое мужчин поднесли к джипу, в котором сидел повелитель, богато украшенные носилки. Шейх молча устроился на мягких подушках, и его понесли к шатру. Под одеждами угадывался весьма упитанный человек, которому, вероятно, было тяжело пройти двадцать метров и перенести свой вес от машины к шатру.
Один из слуг велел Торальфу и Марку, которые тайком посмеивались, занять место на полу.
Прошел еще час, в течение которого ничего не случилось. В шатре установили с десяток телевизоров, которые работали на полную мощь, а шейх при этом еще и громко беседовал со слугами.
Торальфу хотелось как-нибудь ускорить процесс. Он придвинулся поближе к знатной особе и сказал:
— Шейх Абдул, вы уже приняли решение? Птицы, как всегда, обучены лично мной. Все они белого цвета, как вы предпочитаете.
Шейх в первый раз за все время мельком взглянул на Торальфа и жестом дал ему понять, что спешка неуместна. Он пожелал обедать и подал знак одному из слуг. В тот же миг повара поспешно уставили столы всякими яствами. В довершение двое слуг внесли жареного барана и поставили его перед шейхом. У Торальфа появилось дурное предчувствие. Гостям на востоке подают лучшие куски, а в случае с бараном деликатесом считалась голова, особенно мозг. И так как Торальф не хотел обидеть хозяина, то с благодарностью принял половину бараньей головы. Марк смотрел на него с сочувствием. Но шейх, к счастью, не следил за тем, как Торальф поглощает мозги, потому что сам был чертовски голоден.
Он энергично принялся за баранью голову, потом опустошил пять тарелок мяса, и через два часа трапеза была окончена. Все это время он поглядывал на соколов и наконец щелкнул пальцами, что означало: выбор сделан. Причем он ни разу не поднялся с места, чтобы рассмотреть птиц поближе. Шейх спросил Торальфа о цене и, когда тот назвал сумму, благосклонно кивнул. Они ударили по рукам.
Обещанного вознаграждения пришлось ждать два дня. На третий, уже не надеясь получить деньги, Торальф сел в машину и направился в Дубаи. Он ругал себя за доверчивость. До сих пор все проходило безупречно, а эта сделка оказалась пустышкой.
Проклиная все на свете, он что было силы выжимал педаль газа. Спустя час Торальфа остановил полицейский и попросил предъявить документы. Конечно, неудачная сделка его разозлила, и он превысил скорость. Теперь ко всем несчастьям добавится еще и штраф! Но вышло по-другому.
— Мистер Ганзен? Торальф Ганзен? — переспросил страж порядка на ломаном английском.
— Да, это я.
Второй полицейский вернулся к своей машине и принес небольшой ящичек. Сказал, что это велел передать шейх. Оба уехали, оставив ошарашенного Торальфа одного на дороге.
Когда он заглянул в ящичек, то был сильно удивлен. Внутри находились деньги, причем не та сумма, о которой они договаривались, а в несколько раз большая. Торальф подумал, что это, возможно, недоразумение, и позвонил шейху, чтобы все выяснить. Тот ответил, что никакой путаницы нет. Оставалось только думать, что, когда Торальф называл сумму, в шатре было слишком шумно и шейх мог не расслышать.
Глава 7
Большое красное одеяло Элен было пять метров в ширину. Кругом пески пустыни. Лежать на одеяле было спокойно. Кусочек красной материи — что-то вроде острова среди таинственного песчаного моря.
Вдруг Элен ощутила, как сокол клюнул ее в палец ноги, а потом начал подниматься выше, к животу. Она оцепенела от страха. Она чувствовала тяжесть птицы. Внезапно факел упал на землю, и песок поглотил огонь. Элен хотела спрятаться от кромешной темноты под одеялом, но когда подтянула его к самому подбородку, то проснулась.
Элен испуганно уставилась на белый потолок. Еще никогда во сне ей не приходилось так явно ощущать чье-то прикосновение. Она до сих пор чувствовала когти сокола на своем теле. Она закрыла глаза и подумала о вчерашнем разговоре с Торальфом, который произвел на нее такое странное впечатление.
Торальф намекнул, что его вояж по пустыне подходит к концу. Будучи гостем, он должен был во всем подчиняться шейху. Только вечером, после ужина, у него появлялось свободное время, и он мог немного побыть один. Мужчины и женщины принимали пищу отдельно. Их шатры были украшены абсолютно одинаково — дорогими шелковыми коврами и мягкими расшитыми подушками. Слуги сидели на улице, под чистым звездным небом. Само собой, тоже на красивых шелковых подушках.
Факелы, торчащие из еще теплого песка, указывали Торальфу дорогу к укромному месту позади белого сверкающего лагеря. Там он ложился на мягкий ковер и рассказывал Элен о красоте пустыни и о бедуинах, блуждающих по ней сотни лет.
Для Торальфа пустыня сочетала в себе безграничную свободу и великую роскошь тишины с осознанием того, что опасности подстерегают на каждом шагу. Защищенность обманчива.
Чтобы узнать Эмираты с другой стороны и чтобы эта встреча наполнила человека энергией, нужно, прежде всего, много времени. В городе не узнаешь, что такое истинный Восток. Но если человек удостоился чести поехать с арабами в пустыню, как это случилось с Торальфом, ему постепенно открывается сущность этих людей, которая прячется за роскошью их жизни. Они выдерживают палящий зной, а потому безропотно могут выдержать и множество невзгод.
Бедуины — народ, испокон веков населяющий пустыню, — всегда считали себя хозяевами самого жаркого места на земле. И хотя их потомки больше не ездят на верблюдах, предпочитая дорогие джипы, они сохранили большую часть добродетелей предыдущих поколений.
Бедуины и сегодня слывут гостеприимным народом, уважающим каждого отдельного человека. Они также очень сплоченный народ, и это давняя традиция. Иерархия внутри эмирата — это что-то вроде маленького княжества — зависит не от богатства, а от родовой принадлежности. Представители самых знатных родов, уважаемые люди, избирают главу эмирата. Этот человек удостаивается титула шейха, что означает не что иное, как мудрый муж. Титул, полученный однажды, наследуется. Поэтому некоторыми эмиратами больше двух сотен лет правит одна и та же семья, и от ее положения зависит положение самого владения. При этом авторитарность арабам чужда. Если кому-то наскучила жизнь внутри клана, он в любой момент может его покинуть. Даже в этом проявляется свободолюбие бедуинов: все должно быть добровольно. В разговоре словом «шейх» они называют также доброго друга или любимого. Если женщина называет своего мужчину шейхом, интересно, какими качествами должен он обладать?
