— Я не знаю, что ты сейчас собираешься делать. Не знаю, насколько сильно все это тебя задело. Можешь пожить у меня в отеле, или я отвезу тебя в гостиницу.
Но Элен его не слушала. Она сказала, уставившись вдаль остановившимся взглядом:
— Торальф никого не подпускал к себе близко. И я не знаю, говорили ли вы с ним когда-нибудь о смерти.
Марк только молча покачал головой.
— Он хотел, чтобы его прах развеяли над морем.
Целую минуту они молчали. Элен видела, что по лицу Марка текут слезы. Она крепко сжала его руку и сказала как можно мягче:
— Над Северным морем, не над Балтийским. Чтобы он мог через Атлантику попасть в Индийский океан, а оттуда — в Аравийское море… Обратно к своим соколам.
Последние слова она еле выговорила, закрыла лицо руками и заплакала.
Элен не замечала роскоши пятизвездочного отеля. Рядом с кроватью лежал белый конверт, который она еще не распечатала. Не нашла сил посмотреть, что там. На следующее утро ей удалось получить обратный билет.
Весь следующий месяц Элен провела в постели. Еще через две недели она смогла наконец вскрыть конверт.
Там лежало письмо и два соколиных пера. Одно черное, переливающееся, другое — белое, с маленькими серыми пятнышками.
Элен развернула письмо и оттуда выпала фотография. На ней был Торальф. Он стоял возле своего джипа, облокотившись на дверцу, и взгляд его был устремлен в пустыню. На капоте сидел Коко. На обороте снимка было написано:
«Я буду ждать тебя, пока живу».
Элен принялась читать письмо.
Моя дорогая Элен!
Всякий раз я берусь за перо, когда мне плохо. И этот раз не исключение.
Я был не прав, что причинил тебе столько боли, когда сказал, что ничего больше не чувствую.
Ты правильно сделала, что не поверила мне. Я все отрицал, потому что боялся своих чувств. Я изо всех сил пытался подавить их в себе. Но у меня не получилось. Ты запала мне в душу очень глубоко. Ты проникла в мое сердце, и что-то, словно огромная стена, не выпускает тебя обратно.
Я надеялся, что смогу забыть тебя, если уеду. Я был глупцом, который не хотел понимать, что расстояние не имеет никакого значения. Я это осознал еще тогда, в Исландии. Но мне потребовалось съездить еще и в Эмираты, чтобы понять, что ни одна миля, ни тысяча миль не в силах изгнать тебя из моей памяти. Если бы я понял это раньше, то не причинил бы тебе столько боли.
Я очень прошу тебя дать мне еще один шанс. И хочу надеяться, что пока не все потеряно.
Я проклинаю себя за то, что так поздно понял: ты никогда не заставляла меня выбирать. Я знаю, что могу быть с тобой и продолжать заниматься своими птицами. Только если ты будешь рядом, я смогу быть по-настоящему счастлив.
Если бы могло исполниться мое желание, я бы пожелал ни одного дня больше не жить без твоей улыбки, без твоей страстности, без твоей нежности.
Если тебя нет рядом, даже первый взмах крыла молодого сокола не может сделать меня счастливым.
Я хочу снова делить с тобой мгновения радости, ведь так они радостны вдвойне.
Я недооценивал силу, которую любовь имеет над людьми. Но я сделаю все, чтобы мы ее не потеряли. Никогда. Потому что я люблю тебя.
Ты простишь меня?
Торальф
Элен бесчисленное количество раз перечитывала это письмо, но и со временем эти строчки не утратили своей силы. Она снова бережно сворачивала лист бумаги и прятала в шкатулку. Она понимала, что означали те два пера: не важно, насколько люди разные, сила любви может объединить их.
Элен сидела у барной стойки на берегу моря и смотрела на пенящиеся волны.
Фотография Торальфа со временем поблекла. Точно так же когда-нибудь поблекнут воспоминания и затянутся раны. Возможно, однажды она забудет его лицо. Все бывает. И с этим ничего не сделать.
Это было такое недолгое время, короткий миг, который больше не повторится.
И вдруг она снова почувствовала волшебство. Это знак? Шанс? Сколько времени она еще будет убивать даром?
Она выходит из-за темного занавеса на свет дня. Песок бежит сквозь ее пальцы…
Элен шла медленно и прямо, не сгибаясь под ударами ветра. Она подставила лицо его соленому дыханию, чтобы оно осушило ее слезы.
Не скоро, а может, никогда ей не придется пережить что-то подобное. Такое же прекрасное. Но настало время подумать о тех минутах ее жизни, которые были еще впереди.
