Дан ждал. Вот уже три дня, как он не выходил изузкой и грязной комнаты, которую мулат, хозяин отеля, сдал ему за тридцать долларов в сутки.
И этот адрес он узнал в заведении Ника, от одного пьянчуги. Кровать была скрипучая и жесткая, а в закутке, что содержатель гостиницы называл туалетом, водились тараканы.
На кровати, на стуле, там и сям валялись газеты.
Дан ждал хозяина. Он внимательно вслушивался в малейший шум в гостинице и не отрывал взгляда от единственного окна, откуда видна была улица.
По его лицу струился пот. Воротник был грязный. На плохо выбритом лице, на впавших щеках, играли тени.
XXIV
Он появился лишь в пять часов, Я увидел из окна, что он один. Я вовсе не собирался дать себя облапошить какому-то вонючему червяку. Я услышал его шаги на лестнице, а потом он вошел в свою комнату на втором этаже.
Я думал о Шейле, Мне нужна была Шейла.
А о чем еще другом думать? Я усмехнулся, вспомнив ту ночь, когда я лежал, прижавшись к ней, и не мог ничего, а потом и другую ночь, когда все почти вошло в норму.
Все из-за Ричарда. Из-за него вся моя жизнь пошла нанерекосяк.
Я слышал, как подо мной разговаривают хозяин с женой. Говорил он, а она время от времени вставляла словечко, довольно резко. Голос у нее был низкий, басовитый. Тоже мулатка, но гораздо темнее. При мысли о ней я еще больше захотел Шейлу.
Ричарда я убил, это очень хорошо. Но надо быть начеку, дождаться, пока все не кончится. Чего бы ни стоило, надо прятаться, пока все не стихнет, а потом я найду Шейлу и уеду с ней в другую страну, Я бы мог сначала уехать один, а затем написать ей, чтобы она ко мне приехала, но так долго ждать не сумею. Осталось около девяноста пяти долларов, но завтра я съеду из гостиницы. Нужно их забрать, чего бы то ни стоило.
Внизу скрипнула дверь и хозяйка что-то сказала. Ее голос гулко разносился по лестнице. Она стала подниматься, тяжело ступая.
Ко мне. Она открыла дверь без стука.
— Тут кое-что в газете, — сказала она мне, показывая издали. — Вам придется съехать.
— А чего ж вы полицию не известили? — спросил я.
Она смотрела на меня со страхом в глазах.
— Уходите, — повторила она. — Мы ничего не сказали, потому что все они гонятся за вами, словно псы. Даже если вы плохой человек, наш долг был сделать это для одного из наших братьев, но теперь больше нельзя.
— Почему? — спросил я. — Боитесь, что еще кого-то убью?
— Не боимся, — сказала она, — только вам придется уйти.
— Я заплатил вам до завтра.
— Теперь все по-другому, — сказала она. — Говорят, что ваш брат угрожал вам, но женщина-то, что вы убили, вам не угрожала, а вы взяли ее деньги, а сначала убили и изнасиловали.
Я рассмеялся. Убил и изнасиловал. Понятно, ведь я черномазый.
— Послушайте, — сказал я, — вы же прекрасно знаете, что пишут о неграх в этой стране. Не убивал я ее. Просто ударил кулаком, чтоб замолчала.
Она с тревогой смотрела на меня.
— Я тут уже три дня, — сказал я. — Если бы хоть какой риск был, вас бы уже разыскали, за три-то дня.
— Теперь по-серьезному ищут, — сказала она.
Меня это начинало раздражать. Она говорила ровным голосом, как если бы все, что я мог ей сказать, не имело никакого значения.
— Ладно, — сказал я. — Съеду завтра вечером, как условились. Но, понятно, не советую вам что-либо затевать.
Видно, я слишком повысил голос, потому что послышались шаги ее мужа, тоже поднимавшегося наверх.
— Считаете, небось, что тридцати долларов в сутки за эту мерзкую конуру мало? — сказал я.
— Не в номере дело, — прошептала она. — Мы рискуем вашей жизнью и нашей свободой. Муж не хочет, чтобы вы тут оставались.
Тут вошел он сам. Он отводил глаза и остановился за женой,
— Покажите-ка газету, — сказал я.
— Слушайте, — сказал он, — мы сделали все, что могли, старина, но они стали ворошить квартал за кварталом, так что стало небезопасно, отнюдь не безопасно. Послушайте, старина, вам придется съехать из нашей гостиницы.
Я подошел к ним поближе. Она и не шевельнулась, а он слегка попятился.
— Хотел бы я взглянуть на газету, — сказал я.
И немедленно, она была нужна мне немедленно. Наверное, в газете написано о моей жене. Хозяин сделал шаг вперед, выхватил газету из рук жены и отпрыгнул к двери.
