Поднялся и геолог. Санька выскользнул из кольца, подбежал к нему, уцепился за руку.
— Пошли, — потребовал он.
— Ты опять?! — С деланным испугом спросил геолог.
— Мы вас на пароход проводим. Можно? — застенчиво спросила Наташа.
— Ну что ж, раз я ваш пленник…
Геолог подхватил Саньку на руки. Прощаясь с начальником заставы, сказал с грустью:
— Если бы не война, у меня были бы такие же внуки.
Глава 10.
САНЬКИНЫ РАДОСТИ
Санька стоял на мосту и, опершись на перила, смотрел в Романюшку. Давно ли рыбачили здесь! Как она его швырнула?!. А сейчас ни грохочущего шума, ни брызг — притихла, воды совсем мало. Рыбины что на ладони. И уже не юлят, не скользят меж камней, плывут медленно, еле-еле, словно притомились.
Санька знал: речка обмелела оттого, что вода с сопок больше не течет. А рыба действительно устала. Она приходила в речку издалека, из океана, чтобы выметать икру. Вернуться обратно у нее не хватало сил.
Природа замерла. Ни сквозных ветров, ни дождей. Сопки сделались белоголовыми, приземистее и ближе.
Исчезли птицы. В поселке остались только громадные черные вороны. Лениво перелетали с одного тополя на другой. Саня их не любил: сядут над самым домом и, как над ухом: «Крр, Крр!» Будто над ним, картавым, смеются.
«Когда же к нам придет зима?» — думал Санька. Он видел, как она шагала прямо на глазах сверху, с гор. Сегодня засеребрился и Столовый хребет со своим Зубом — для зимы это была уже последняя ступенька в Медвенскую долину.
Санька потоптался, повздыхал и отправился к матери, в контору. Контора — большая комната — вся уставлена ящиками. На длинном столе выстроились черные, блестящие, зеленые — всякие приборы. Когда их подключали к электророзеткам, они начинали кружиться, жужжать, гудеть или щелкать.
Мать дала ему испорченный электромоторчик. Он размотал тонкий провод, перепутал его и на этом «ремонт» закончился — надоело! Вытащил свернутую в рулон бумажную ленту, оторвал кусок и принялся рисовать тушью разноцветные кривые линии.
Получалось совсем как на маминых диаграммах, которые она привозила со скважин.
— Мам, зачем ездить на буровые? Посмотри, их можно и так сделать.
Мать взглянула на пляшущие линии, улыбнулась.
— Там они получаются особые. Взглянешь, и сразу поймешь, что в земле прячется.
Саня задумался. Сколько раз он рассматривал такие кривулины, но, кроме них, на бумаге ничего не видел. Он подозрительно покосился на мать, которая колдовала со своими лентами, и решил: «Пошутила».
Когда Саньке вое наскучило и он начал мешаться, его выпроводили на улицу. Через минуту дверь скрипнула.
— Мама, пограничники приехали, — торопливо прошептал мальчуган и побежал домой.
— Не топчи! — встретила Наташа брата. Она только вернулась из школы и мыла пол.
— Не топчи! — передразнил Санька. — Пограничники приехали. В клуб зовут. Всех!
— Зачем?
— Может, нам овчарковых щенят привезли.
— Ну да! Тебе в первую очередь.
Она сказала так, что Санька не понял, дадут ему все же щенка или нет. И когда сестра предупредила: «Вот проразговариваешь, тебе и не достанется», пулей вылетел на улицу.
— Мне место займи! — вдогонку предупредила Наташа.
Возле Генкиного дома Саня остановился — услыхал крик.
Дверь распахнулась, выскочил сам Генка. Над головой у него пролетела книга. За ней еще одна и еще… Полоща по ветру страницами, мелькая цветными обложками, хлопались о землю.
— Я тебе покажу шпионские книжки! — доносился голос тети Фени.
— Ма-ам! Не надо. — Генка было кинулся в дом, и тут же — обратно. За ним мать.
— Убрала из комнаты, так в коридор спрятал. Или ты опять в сопки надумал?..
Наступая на сына, она размахивала книгой, шлепая по спине так, что вылетали листы.
— Они чужие, отдавать нужно, — загораживался руками Генка.
— И чужим достанется! — Тетя Феня отшвырнула остававшийся в руке переплет.
…Когда мать вернулась с работы, Санька перед зеркалом примерял зеленую фуражку со звездочкой.
— Мне это подарил дяденька чубатый, помнишь, который с собакой встречал нас. А овчарку пообещал весной привезти, — взахлеб хвастался Саня. — Ребятам бинокль дали: все, все можно увидеть.
— Еще что?
— А еще пограничники рассказывали, что мы были… были… Наталик, какими мы были?! — крикнул он сестре.
— Бдительными! — оторвалась от учебника Наташа.
— И теперь я помощник на границе. Наталик, я кто стал?
— Юный друг пограничников. У нас сегодня, мама, организовали кружок «ЮДП», всех наших ребят приняли и даже значки выдали.
— Вот он, вот он у меня, — Санька схватил пальто, на отвороте которого красовался небольшой значок. — Я его лучше на рубашку прицеплю, всегда на мне будет.
Спать Санька так и лег в фуражке. Мать укрыла его и начала собираться на буровую — машина уже ждала возле дома.
Наташа проснулась от холода. Приподняла голову и удивилась — в комнате как-то светлее обычного. Еще не поднявшись, она принялась расталкивать брата:
— Саня, вставай! Умывайся быстрей и ешь. В школу из-за тебя опаздываю.
— Я уже вчера умылся, — ответил Санька и уставился на окно — стекло было расписано синеющими морозными узорами.
— Зима! Зима пришла, — сунув ноги в ботинки, схватив пальто, он шмыгнул за дверь.
Поселок не узнать — все сделалось одинаково белым: и земля, и крыши, и мост через Романюшку…
Сопки со своими белоголовыми вершинами вроде бы сразу отодвинулись назад, и долина стала просторнее, шире.
Санька стоял и радовался. Большие узорчатые хлопья мягко ложились на нос, на ресницы, даже на язык, который он высунул от удовольствия.
— Язык-то отморозишь! — окликнул его дядя Петя. Шофер шел с охапкой одежды: полушубком, шапкой. Через плечо висела пара валенок.
Саня вылез из сугроба, потряс ногой, поковырял прохудившийся ботинок.
— Ты что ж не по сезону? — спросил дядя Петя.
Санька покосился на валенки.
— Вы где их взяли?
— На складе дают.
