подниматься с травы.
Хьюи — брат Клэр — встал на позицию перед воротами и быстро провел реализацию, закрепив победу, и потом бросился к Джонни, который по-прежнему не поднимался.
Я схватила Клэр за руку. Вокруг уже праздновали, но я в ужасе смотрела на поле.
— Клэр, он что… не шевелится?
Все наши орали и рукоплескали, игроки команды Томмена обнимались друг с другом, однако Джонни так и лежал ничком за зачетной линией. Там, где упал.
Гибси и несколько игроков Ройса сгрудились вокруг него.
Один махал рукой, подзывая тренеров.
Другой что-то сердито выговаривал судье.
Хьюи побежал за Малкахи.
— Клэр, — в панике повторила я, — что происходит?
Теперь Джонни окружали все игроки команды Томмена.
Я вскочила, ноги сами понесли меня, я продиралась сквозь толпу.
— Он мертв? — воскликнула я, по-прежнему держа руку Клэр, которая шла следом за мной. — Боже мой, Клэр, неужели он умер?
— Нет, нет, нет, — твердила она, но в голосе не было уверенности.
— Клэр!
— Шаннон, я не знаю, — ответила она.
Нам удалось добраться лишь до края поля, где уже было полным-полно учеников обеих школ.
Я подпрыгивала, пытаясь что-то рассмотреть за их плечами, но при своем росте ничего не видела.
Сообразив, я опустилась на колени и теперь смотрела между ног собравшихся.
Джонни по-прежнему лежал на траве.
Ничком.
Неподвижно.
Краешком глаза я заметила двух мужчин в желтых нагрудниках. Они бежали к полю с носилками.
Мне казалось, что время остановилось. Я смотрела, как эти люди склонились над Джонни, чтобы положить его на носилки.
Крики и поздравления сменились приглушенным шепотом.
Мое сердце, которое все эти минуты застыло на паузе, отчаянно забилось, когда Джонни медленно сел.
Глаза были открыты, грудь вздымалась, и хотя не оставалось сомнений, что ему очень больно, он был жив.
Он мотал головой и отказывался от всех предложений уложить его на носилки.
Слов я не слышала, но его губы быстро двигались, он мотал головой и что-то рявкнул санитарам.
Наконец они прекратили попытки ему помочь и ушли с поля.
Толпа учеников из Томмена и Ройса захлопала, когда Джонни встал на ноги.
Его руки лежали на плечах у Хьюи и Гибси, голова была опущена, и он хромал, уходя с поля.
Его практически уносили.
Мгновение я просто стояла на четвереньках, руками и коленями в грязной траве, провожала его глазами и просто дышала, позволяя цунами облегчения затопить меня.
Я не понимала своей реакции, и она меня не заботила.
С Джонни все в порядке.
Он жив.
И теперь я наконец-то могла дышать.
62. Время истекло, парень
Джонни
— Пора прекращать, Джонни! — шипел мне на ухо Гибси, помогая выбраться из душа и улечься на кровать-раскладушку, где я провел весь предыдущий час, пока надо мной колдовал врач Ройса: осматривал, ощупывал и накладывал швы.
— Можешь потише? — шипел я, глядя на дверь, отделявшую нас от остальных членов команды. — Не хочу, чтоб все знали.
— Слишком, блин, поздно, — огрызнулся Гибси. — От поля до раздевалки за тобой тянулся кровавый след.
— Черт! — вздрогнул я.
— Говорю тебе, пора кончать с этой херней, — снова предупредил он, натягивая на меня трусы и стараясь не задеть пах. — Больше никаких тренировок, — рявкнул он, поправляя пояс трусов. — И хватит скрывать боль. — Он подошел к скамейке и схватил полотенце. — И врать завязывай. — Гибси стер капли крови с моего бедра. — Задрал уже!
— Да нормально все будет, — выдавил из себя я, дрожа с ног до головы.
— Нормально? — сердито переспросил Гибси, замирая на полушаге и поворачиваясь ко мне. — Ну да, ты сейчас же просто красавчик, а то, что твой маленький Джонни заляпал кровью всю кровать, — не в счет.
— Хватит…
— Ты себя гробишь. Это ты понимаешь, да? Понимаешь, что ты всю свою жизнь ставишь на карту ради долбаной зеленой футболки, которая вдолгую дерьма собачьего не стоит?
— Гибс, хватит, — взмолился я. — Я не могу сейчас это слушать.
— Ничего, послушаешь!
— Говорю тебе, не могу, — срывающимся голосом повторил я. — Ладно? Я не могу…
— Ты посмотри на себя, — не унимался Гибси, указывая на мой пах. — Посмотри, в каком ты состоянии.
Из швов сочилась кровь.
— Это должно было зажить еще полтора месяца назад, — шипел он. — Джонни, сейчас март. Сраный март, а ты все ходишь с незажившей раной на ноге.
— Мне въехали шипами, — возразил я. — Порвали кожу. Такое могло случиться с кем угодно.
— Да, но ее бы не порвали, если б ты дал своему телу нормально зажить. Вот с чего надо начинать! — заорал мне в лицо Гибси. — Ты слабый. Твое тело в полудохлом состоянии. И ты почти кастрировал себя!
Застонав, я рухнул на раскладушку и тяжело вздохнул.
— Все не так плохо.
— Не так плохо? — почти заорал он, скорчив сердитую гримасу. — Чел, твоя нога выглядит так, как будто часа через четыре начнется сепсис!
— Гибс…
— Нет, Джонни! — возразил он, качая головой. — Ты слышал, что сказал врач, как серьезно это все может закончиться?
— Гибс, я слышал, — прохрипел я, заслоняясь рукой от моего назойливого друга.
Разумеется, я слышал.
Как я мог пропустить эти слова, если они разнесли мой мир в клочья?
Операция.
Еще одна долбаная операция.
Немедленно.
А значит — еще время.
Время, которого у меня нет.
Все кончено.
Прощай, летняя кампания.
И U20.
Я чувствовал, как будущее утекает сквозь пальцы.
У меня отнимали все, к чему я так упорно стремился.
И я никак не мог этому помешать.
— Тренер позвонил Деннехи в Академию. — Гибси шумно выдохнул, отошел от кровати и поднял руки. — А я позвонил твоей матери.
— Господи Исусе! — прохрипел я, чувствуя подступающие слезы.
— Она вылетает в Дублин ближайшим рейсом, — добавил Гибси. — И твоему отцу позвонил. Он нас встретит в больнице.
Я качал головой, не в силах справиться с его словами.
Я и дышать толком не мог из-за этого сокрушительного поражения.
— Джонни, ты будешь играть снова, — уже спокойнее сказал Гибси. — Просто не сейчас.
— А мне важно именно сейчас, — возразил я. — Сейчас — это самое важное.
— Нет, самое важное — твое здоровье.
— Гибс, что мне делать? — Я плакал, прикрыв рукой лицо. — Это же вся моя жизнь.
Я услышал, как он тяжело выдохнул, и почувствовал на плече его руку.
— Мы с этим разберемся, Джонни. — Он стиснул мою руку. — Пока отдохни немного и не брыкайся, когда санитары будут уносить тебя отсюда. Машина «скорой» вот-вот появится.
— Я не хочу в больницу, — замотал головой я. — Не хочу, чтобы парни видели.
— Подробностей никто не знает, — успокоил меня друг. — Только то, что игрок противника
