Делайла снова измученно откинулась и подождала, когда пройдет тошнота. Она слышала звуки голосов, доносившихся снизу, голоса перемежались детским смехом. Наверное, это Джесси и Крис, они обещали помочь ей убрать и украсить двор.
Входная дверь снова хлопнула. Может быть, если принять прохладный душ… Делайла взглянула на себя в зеркало и поежилась. Ночная рубашка прилипла к телу, а волосы выглядели так, будто кто-то полил их кетчупом. Лицо было бледным, а глаза воспаленными и отекшими. Но красных пятен не было. По крайней мере за это ей стоит быть благодарной… сейчас.
Ей нужно было нечто большее, чем прохладный душ, ей было необходимо чудо.
Делайла со стоном включила воду и встала в ванну, опершись руками о кафельную стенку и наклонив голову под душ.
Слезы досады смешивались со струями воды, стекавшими по ее дрожавшему, обессиленному телу.
Она вытерла волосы полотенцем и свободно откинула их назад. Эти усилия потребовали всей ее энергии. Она села на кровать, чтобы мысленно пробежать список предстоящих дел, но убедилась только в одном: голова болела так, что ей никак не удавалось сосредоточиться.
Делайла медленно натянула футболку и шорты, не задумываясь ни об обуви, ни о косметике, затем медленно спустилась вниз и нашла Ника и Криса, надувавших шарики для Эми, восхищенно следившей за их действиями.
Вид Ника, по-мальчишески задорного, одетого в футболку с эмблемой Гарвардского университета и джинсы, выношенные настолько, что они казались скорее белыми, чем голубыми, несколько улучшил самочувствие Делайлы. Она сделала еще шаг и вцепилась в перила, чтобы не упасть.
— Надеюсь, ты готов отвечать требованиям, предъявляемым к родителям, потому что я, кажется, сегодня не очень хорошая помощница.
Делайла сползла с лестницы.
Улыбка Ника сменилась озабоченностью. Он передал очередной шарик Крису.
— Надуй его для Эми, — попросил он и двинулся к Делайле.
Она не успела его оттолкнуть, и он подхватил ее на руки. От прикосновения своего горячего тела к его прохладному Делайла вздрогнула и нерешительно обвила руками его шею.
— Да ты просто горишь! — Ник понес ее наверх. — Упрямица. Почему ты не позвала раньше?
— Мамочка! — Эми побежала за ними вверх по лестнице. — Почему Ник тебя так несет? Ты заболела, мамочка?
— Опусти меня, — слабо проговорила Делайла. — Ты пугаешь Эми.
— Ты не в том состоянии, чтобы отдавать распоряжения. Сейчас ты должна слушаться, — шепнул ей Ник, продолжая подниматься по лестнице.
Он осторожно положил Делайлу на постель.
Делайла откинулась на подушки. Она нашла в себе силы, чтобы приподняться на локтях и взглянуть на Эми, нерешительно остановившуюся в дверях. Ник копался в шкафчиках и ящичках ее ванной комнаты. Он вернулся со стаканом воды, аспирином и градусником.
— Ты горячая, мамочка, — сказала Эми, дотронувшись до лба Делайлы. — У тебя температура.
— Я не больна. У меня сегодня слишком много дел, — запротестовала Делайла, когда Ник сунул ей в рот градусник.
— Пятен нет, — проговорил он, осмотрев лицо и шею Делайлы. — По крайней мере пока.
Он присел на край кровати и взял руку Делайлы, рассеянно поглаживая большим пальцем ее ладонь. От этого прикосновения у нее сильнее забилось сердце. Несколько минут все трое молчали, Делайла была уверена, что всем было слышно, как стучит ее сердце.
— Послушай, супермама. Может быть, это и не ветрянка, но у тебя явно высокая температура. — Ник вынул изо рта Делайлы градусник. — Почти тридцать девять! Ну-ка быстро под одеяло, леди, а то я сам запихну тебя туда.
— Молись, чтобы это была не ветрянка. — Делайла со вздохом подчинилась. Она старалась не думать о том, как ей не хочется отпускать его руку. — Но если я буду здесь, то кто будет делать все внизу?
— Делайла, мы согласны, что ты незаменима, — строго проговорил Ник. — Но если ты хочешь праздновать завтра день рождения, сейчас тебе лучше отдохнуть. Мы с Крисом можем все взять на себя.
Делайла попыталась возразить, но Ник успокоил ее взглядом.
— Разреши мне помочь, — тихо попросил он.
— Ник — хороший помощник, мамочка.
Эми подбежала к Нику и встала рядом с ним, взяв его громадную руку своей маленькой ручкой.
— Ник все хорошо сделает для моего дня рождения.
Делайла улыбнулась Эми:
— По-моему, дяде Крису нужна помощь, дорогая. А нам с Ником нужно поговорить.
Эми выскочила из комнаты. Ник закрыл дверь и встал спиной к ней — так, будто его не интересовало ничего, кроме происходящего в этой комнате.
— Согласись, что ты нуждаешься во мне, — проговорил он, растягивая слова.
— Мне нужна была твоя помощь в течение последних нескольких дней, — мягко поправила его Делайла. — С тобой Эми стала спокойнее. Я знаю, она считает тебя близким другом.
— А ты? Кем ты меня считаешь?
— Не смущай меня.
— Разве я тебя смущаю? — усмехнулся Ник и мягким движением пантеры приблизился к ней.
Делайле неожиданно пришло в голову, что, впустив Ника в свою жизнь, она перестала быть ее хозяйкой, — и теперь не могла уже ничего изменить.
— Эми Элизабет, иди сюда! Дай маме отдохнуть.
Сквозь туман в голове Делайла услышала голос матери и увидела Эми с праздничной шляпкой на голове, с несчастным видом заглядывавшую в полуоткрытую дверь спальни.
Делайла приподнялась и, почувствовав, что голова не кружится, откинула одеяло.
— Заходи, дорогая. Расскажи мне, как ты провела день.
— Ник хочет поговорить с тобой, мамочка. Он сказал, что я могу подняться и посмотреть, не проснулась ли ты. — Эми повернулась к двери и сообщила громким шепотом: — Мама проснулась, Ник. И я не вижу никаких следов ветрянки.
Дверь распахнулась, за ней оказался Ник. Он присел на корточки, его глаза оказались на одном уровне с глазами Эми.
— Помнишь, о чем мы говорили, когда поднимались сюда?
Эми взволнованно взглянула на Делайлу.
— Нужно дать маме отдохнуть, чтобы она не болела, когда у меня завтра будет праздник.
— Я буду хорошо себя чувствовать, — пообещала ей Делайла.
— Эми, я ухожу. Пойдем со мной, зайдем к дедушке, поедим мороженого с фруктами и сиропом, — снова раздался голос бабушки.
Эми попятилась к двери. Она обняла Ника за колени и весело запрыгала вниз по лестнице. Ник закрыл дверь.
— Эми повезло, что у нее есть ты, — сказал он.
— Мне улыбнулась удача. Эми — самый важный человек в моей жизни. Нет ничего, чего бы я для нее не сделала. Я ее мать.
— А я ее отец.
