лучше растут вместе с шалфеем, чем без него, поскольку шалфей способствует сохранению влаги.
Но даже если ближайшая цель и будет достигнута, ясно, что общая прочно сотканная ткань жизни будет разорвана. Вместе с шалфеем исчезнут антилопы и куропатки, пострадает олень, земля обеднеет. И даже домашнему скоту, ради которого и проводятся все эти мероприятия, будет нанесен ущерб. Сколько бы ни было сочных трав летом, зимой овцы будут голодать из-за отсутствия шалфея и других диких растений этих равнин.
Таковы первые последствия осуществляемых изменений, которые сразу бросаются в глаза. Другие последствия всегда вытекают из насилия над природой. Дело в том, что ядохимикаты уничтожают одновременно очень многие растения, которые никому не мешают. Судья Уильям Дуглас в своей недавно вышедшей книге «Моя девственная природа: к востоку от Катадина» приводит поразительный пример экологического истребления, осуществленного Лесной службой США в Национальном заповеднике Бриджера в Вайоминге. Опрыскиванию было подвергнуто примерно 10 тыс. акров земель, покрытых шалфеем. Это было сделано по требованию скотоводов, стремящихся расширить свои пастбища. Шалфей действительно был уничтожен. Однако та же участь постигла и зеленые живительные полосы ивы, тянувшиеся по этим полям, по берегам речушек. В зарослях ивы жили американские лоси; в их жизни ива играет такую же роль, как шалфей в жизни антилоп. Здесь же водились и бобры, которые питались ивовой корой и листьями, подгрызали и валили деревья, из которых сделали прочную плотину на крохотном ручейке, в результате чего образовалось озеро. В горных речках редко можно встретить форель более шести дюймов в длину, а в этом озере форель имела небывалые размеры, ее вес доходил до пяти фунтов. Кроме того, на озере водились водяные птицы. Этот край ив и бобров — прекрасное место для отдыха, где можно было поохотиться и посидеть с удочкой.
Однако в результате «улучшений», произведенных Лесной службой, вслед за шалфеем погибли и ивы, убитые все тем же бесчувственным препаратом. Когда судья Дуглас посетил эту местность в 1959 году, то есть в то время, когда производилось опрыскивание, он был поражен, увидев иссыхающие, умирающие ивы — «огромное, невероятное истребление». А какая участь постигнет лосей? А что ожидает бобров и тот маленький мир, который они построили? Через год Дуглас снова посетил опустошенный край и получил ответ на эти вопросы. Не стало ни бобров, ни лосей. Самая большая плотина бобров разрушилась из-за отсутствия ее умелых архитекторов, и озера не стало. Исчезла крупная форель. Никто уже не мог больше жить в крохотных ручейках, еще протекавших по голой, раскаленной, лишенной тени земле. Живой мир был истреблен.
Кроме тех более чем четырех миллионов акров земель, которые ежегодно подвергаются опрыскиванию химическими препаратами, обрабатываются или намечаются для обработки и другие огромные участки с целью уничтожения сорняков. Так, площадь примерно в 50 млн. акров (больше всей территории Новой Англии) находится в ведении коммунальных корпорации, и большая часть этой земли регулярно обрабатывается химикатами в целях «борьбы с кустарником».
На юго-западе страны около 75 млн. акров земель, заросших кустами семейства мимозы, нуждается в очистке тем или иным способом. И чаще всего здесь применяют опрыскивание ядохимикатами. Большие площади на которых выращивается строевой лес, в настоящее время опрыскиваются с самолетов, чтобы погибли лиственные породы и остались только хвойные, более стойкие к воздействию химикатов. Площадь возделываемых земель, обрабатываемых гербицидами, за десятилетие, считая с 1949 года, возросла вдвое и в 1959 году составила уже 53 млн. акров. Общая площадь частных участков, парков и площадок для игры в гольф, обрабатываемых химическими средствами, в настоящее время достигает астрономической цифры.
Гербициды являются как бы новой яркой игрушкой. Действуют они чрезвычайно эффектно; они вызывают у тех, кто их применяет, головокружительное чувство власти над природой, а что касается далеких и менее очевидных последствий, то их отбрасывают, считая необоснованной выдумкой пессимистов. «Сельскохозяйственные инженеры» беззаботно толкуют о «химической пахоте», о переделке плугов на распылители. Отцы тысяч городских общин охотно слушают торговцев химикатами и настойчивых подрядчиков, которые берутся освободить обочины дорог от «кустарников»; интересуются прежде всего ценой. Применение химикатов обходится дешевле, чем скашивание. Об этом говорят по крайней мере ровные ряды цифр в официальных отчетах. Но включены ли сюда все расходы, которые выражаются не только в долларах, но и в других равных ценностях, о которых пойдет речь ниже? Мы увидим, что широкое применение химикатов обходится дороже как с точки зрения затрат, так и вреда, причиняемого химикатами растениям и всему, что с ними связано и от них зависит.
Возьмем в качестве примера туризм, которым очень интересуются все торговые палаты. Все громче становится протест против обезображивания химическими препаратами когда-то красивых дорог. На смену красивому папоротнику естественным кустарникам, украшенным цветами или ягодами, приходят какие-то грязно-коричневатые, поблекшие растеньица. «Вдоль наших дорог, — возмущенно писала в газете жительница Новой Англии, — мы создаем нечто грязно-бурое, мертвое на вид. Это совсем не то, что ожидает увидеть турист, хотя мы и тратим большие деньги на рекламу живописных ландшафтов».
Летом 1960 года представители организаций по охране природы из многих штатов собрались на мирном острове Мэн, чтобы стать свидетелями передачи этого острова Национальному одюбонскому обществу его владельцем Миллисентом Тоддом Бингхэмом. В тот день главное внимание было уделено сохранению естественного ландшафта, сложной ткани жизни, нити которой ведут от микробов к человеку. Однако все гости выражали недовольство по поводу оголения дорог, по которым они проезжали. Раньше поездка по дорогам, проходящим через леса с вечнозелеными деревьями или обсаженным лавровыми деревьями и благородным папоротником, ольхой и черникой, доставляла огромное удовольствие. А теперь обочины дорог стали бурыми, оголенными. Один из участников встречи так описывал свою поездку на остров Мэн: «Я вернулся… возмущенный кощунственным опустошением растительности вдоль дорог на острове Мэн. Там, где в былые годы были цветы и красивый кустарник, миля за милей тянутся полосы погибшей растительности. С экономической точки зрения разве может остров Мэн позволить себе потерять туристов в результате такого опустошения?»
Истребление придорожной растительности в штате Мэн — лишь один из примеров, но он особенно печален для тех из нас, кто по-настоящему влюблен в красоты природы этого штата и кого возмущает бессмысленное уничтожение растительности во имя борьбы с зарослями кустарника вдоль дорог по всей стране.
Ботаники — сотрудники заповедника в штате Коннектикут заявили, что истребление красивого кустарника и цветов приняло «катастрофические размеры». В результате применений химических препаратов гибнут
