от меня, красавица, узнай,
Что оставляю для моей любимой
Пса с жеребенком я взамен калыма,
Чтоб охраняли твой западз священный
И никого не подпускали к стенам».
Вновь плетью он ударил, крикнул зычно
И возвратил ей прежнее обличье.
И вмиг умчался на авсурге он,
Как вихрь степной, под самый небосклон.
Западз тот жеребенок охранял
И никого к нему не подпускал.
Девятый месяц уж пошел с тех пор,
Как был поставлен он нести дозор.
Копытами бьет жеребенок землю,
Как будто чьим-то приказаньям внемля.
А в это время проезжал Сырдон,
И из западза вдруг услышал он
Ворчанье пса и ржанье жеребенка.
Потом раздался тихий плач ребенка.
Был любопытством путник распален.
Хотя к западзу и подъехал он,
Но внутрь ему проникнуть не давали
Те, кто западза тайну охраняли.
Уастырджи, с небес заметив нарта,
Спустился мигом на коне крылатом.
Скакун Сырдона, чуя нападенье,
Помчался вихрем в нартское селенье.
Горячий конь Уастырджи, как птица,
Несется вдаль и на врага косится;
И, наконец, догнав, избил копытом
Того, кто был не в меру любопытным.
Едва добрался до дому Сырдон,
Как на ныхасе все поведал он:
«Погиб навек бораевский очаг.
Не божьей ли немилости то знак?
Западз их жалкий обращен в конюшню.
Там — жеребенок, пес, там — воздух душный.
Вдобавок ко всему в западзе громко
Кричит весь день неведомый ребенок».
Заволновался нартовский народ,
В смущении к западзу он идет.
Оттуда слышно ржанье жеребца.
С какого подойти к нему конца?
Он никого к себе не подпускал,
Но Урызмага издали узнал
И, громко фыркнув, вдруг исчез куда-то.
Открыт был путь для Урызмага-нарта.
Все понял сразу Урызмаг смущенный,
Войдя в западз, позором оскверненный.
Оттуда вскоре вынес он ребенка,
В смущенье вывел пса и жеребенка.
Он к нартам вышел с головой склоненной,
Своей поклажей странной нагруженный.
И девочки златоволосой лик
Пред нартами застывшими возник.
Они подумали, поразмышляли
И девочку Сатаною назвали.
Ее на свете не было чудесней,
О ней повсюду распевали песни.
И вот она у нартского народа
Прослыла самой мудрой, благородной.
ПОХОД УРЫЗМАГА И ХАМЫЦА
За Уарыппом, за хребтом высоким,
На берегу реки Уайс широкой
Жил, всем довольный, в крепости суровой
Алдар Уасби с девой чернобровой.
Красой небесной дочь его сияла,
Такой красы на свете не бывало.
Немало к деве приходило сватов,
Но без успеха шли они обратно.
И вот однажды Урызмаг с Хамыцом
Подумали: «На ней бы нам жениться».
«Я старший, — гордо молвил Урызмаг. —
О сватовстве подам я первый знак».
«Нет, старший я. Как водится на свете,
Явлюсь я первым», — так Хамыц ответил.
Они коней проворно оседлали,
С собою пищу и рифтаги взяли.
Хамыц услышал голос Урызмага:
«А ну-ка, брат мой, подержи рифтаги,
Пока подпругу подтяну потуже».
Ему свои рифтаги отдал тут же.
Хамыц той хитрости не распознал,
И сам к седлу рифтаги привязал.
Тогда Хамыцу молвил Урызмаг:
«Пойдем к Сатане, вот кто даст нам знак,
Кого же старшим следует считать.
Для сватовства нам это нужно знать».
На их вопрос ответила Сатана:
«Слова такие слышать даже странно.
Не вижу смысла я в вопросе вашем.
Таков адат: рифтаги носит младший».
Веснушчатый Хамыц ругнул сестрицу,
Сравнив ее с негодною ослицей.
Рифтаги злобно сбросил он с коня,
Свою сестру отчаянно браня.
А Урызмаг рифтаги завернул
Скорее в бурку, привязал к седлу,
И в дальний путь они вдвоем помчались.
Поля, луга пред ними расстилались.
Приехали и, соскочив с коней,
Остановились у больших дверей.
И про себя промолвил Урызмаг:
«Теперь перехитрю Хамыца так:
Я с правой стороны скорее встану —
И пред алдаром старшим я предстану».
Стал с правой стороны он незаметно,
В дверь постучал, спокойно ждет ответа.
Раздался крик в алдаровых хоромах,
Напоминал тот крик раскаты грома.
Алдар Уасби им раскрыл ворота
И встретил их как путников с почетом:
«Прошу войти вас в дом мой именитый».
Тогда Хамыц ему сказал открыто:
«Мы — близнецы, реши-ка споры наши,
Кого из нас сочтешь ты все же старшим?»
Алдар ответил: «Как смешны вы, право,
Ведь только старший может ехать справа.
Ты, солнышко, как раз и будешь младшим».
Хамыца голос сделался грозящим:
«Пусть будешь ты раздавлен этой башней,
Погибнешь смертью горестной и страшной».
Сказавши так, хлестнул коня лихого,
Домой помчался, грозный и суровый.
А Урызмаг с волнением большим
Вошел к алдару гостем дорогим.
Когда алдар у входа в дом нагнулся,
Вдруг свод высокой башни покачнулся.
Вмиг оттащил алдара Урызмаг.
Алдар сказал: «Я не пойму никак,
Что приключилось, добрый гость, с тобой,
Что не пускаешь ты меня домой?»
«Должна была та башня развалиться
От грозного проклятия Хамыца».
Алдар взглянул на эту башню, ввысь,
Где трещины косые расползлись.
В его глазах от страха потемнело.
Но Урызмаг сумел ответить смело:
«Когда со мной готов ты породниться,
Я обезврежу заговор Хамыца».
Свое согласье дал ему алдар,
Просил он гостя применить свой дар.
И Урызмаг, веселый и бесстрашный,
Без размышленья входит в эту башню.
Там в самом центре палку он воткнул,
Водой целебной облил и вздохнул.
И палка корни и ростки пустила
И башню снова прочно укрепила.
Тогда алдар его в покои ввел,
Велел домашним приготовить стол.
На вертелах шипели шашлыки,
Напитки были сладки и крепки.
И вестники народ оповещали:
«Готовьтесь к свадьбе, позабыв печали».
И все пришли на этот пышный кувд.
Танцуют гости, весело
