поют.
Едва заздравную подняли чашу,
Как наклонилась вековая башня.
В испуге гости бросились бежать,
Но Урызмаг им поспешил сказать:
«Не омрачайте вы веселье наше».
И вот опять подняли гости чаши,
И выпрямилась эта башня снова,
Опять была крепка ее основа.
И не было теперь в округе всей
Величественней башни и прочней.
Простился нарт с алдаровой семьей
И в тот же день увез жену домой.
Узнав об этом, мудрая Сатана
На месть решилась для себя нежданно
И, в зеркало свое взглянув сердито,
Заколдовала волны Уарыппа.
Вот подъезжает Урызмаг, сияя,
К реке великой, деву обнимая.
Но лишь реки достигли середины,
Забушевали вдруг ее глубины,
Нахлынула вода ожесточенно
И залила волнами двух влюбленных,
О камни ударяя их тела,
Под шум немолчный к морю их влекла.
Сопротивляясь яростному ветру,
В то время в море плавали донбетры
И выловили Урызмага вскоре,
Красавицу ж не разыскали в море.
Они на берег взяли Урызмага,
Лечили раны за его отвагу.
Тем временем труп девушки нашли,
На берег моря скорбно принесли,
На берегу западз соорудили
И девушку с почетом схоронили.
А Урызмаг зарок дал с этих пор:
От всех невест он отвращал свой взор
И отдавал все силы жизни ратной,
Охоте долгой и защите нартов.
ПУТЕШЕСТВИЕ ХАМЫЦА К БЕЛОМУ МОРЮ
Хамыц однажды утром дом оставил
И к морю Белому свой путь направил.
Там тетка с материнской стороны
Ждала его на дне морской страны.
Но при свиданье был он озадачен
Ее стенаньем, неутешным плачем.
Встревожен был Хамыц ее тоскою
И ласково спросил: «О, что с тобою?
О чем тоскуешь? Почему рыдаешь?
Зачем напрасно слезы проливаешь?»
«О солнышко, ну как же не рыдать мне,
Когда не вижу я любимых братьев,
Не слышу больше песен их приятных,
Не вижу игр, веселых и занятных.
Семь братьев матери твоей родимой
Похищены рукой неумолимой.
Пошли в поход, с опасностью братались
И вот с тех пор домой не возвращались».
Веснушчатый Хамыц — мрачнее тучи,
Он весь дрожит от ненависти жгучей.
В морскую бездну он спустился вмиг
И Уарыппа грозного достиг.
Там рыбу встретил он среди глубин,
Она остановилась перед ним:
«Ты не достоин нартом слыть суровым,
Коль не оценишь праведного слова.
Ты сделал бы хорошее деянье,
Коль выполнил бы предков завещанье.
Есть три завета. Первый — сердце тронет:
Кто гонится за счастьем, не догонит.
Оставь его в покое, и тогда
Оно помчится по твоим следам.
Завет второй: что у соседа злого
Всегда найдется ласковое слово,
Он встретит вас с улыбкою приятной,
За пазухой же острый нож припрятан.
Завет их третий, помни же, таков:
Что младший в роде платит долг отцов.
Семь братьев матери твоей любимой —
В ущелье Цыза в крепости старинной.
Ты должен выполнить завет священный,
Освободить из заточенья пленных».
«Путь укажу я, — продолжала рыба —
Минуешь ты ворота Уарыппа,
За месяц обойдешь морской простор,
Достигнешь, наконец, стеклянных гор.
Лягушку-рыбу ты увидишь тут же.
Она давно привратником там служит.
Тебе дракон покажется игрушкой
Пред этою чудовищной лягушкой.
Понадобится мужество большое,
Чтоб в тот же миг не убежать от боя.
Три волоса ее — на подбородке,
Они и будут для тебя находкой.
Запомни: ты ее не одолеешь,
Коль эти волосы мечом не сбреешь».
И, затаив в душе своей тревогу,
Хамыц опять отправился в дорогу.
Широкой грудью море рассекая,
Плывет вперед, средь синих волн мелькая.
Вдруг перед ним две рыбы появились,
Они на солнце весело резвились.
Он их поймал и ветерка быстрей
Вскочил на них, как на своих коней.
Две рыбы быстро ринулись вперед,
Вдаль, к Уарыппу среди синих вод.
Путь месячный без видимых усилий
Две рыбы в срок двухдневный совершили.
Лишь солнце закатилось на просторе,
Две рыбы вмиг достигли края моря.
У Цыза Черного, в тиши немой,
Остановились под большой скалой.
Хамыц вступил на сушу одиноко,
И опустился молча на песок он.
Там он вздремнул и отогнал усталость.
Рассвет настал, вновь солнце показалось.
И вот Хамыц с отвагою во взоре
Ушел на дно взволнованного моря.
В ущелье Цыза сделал он привал
И там на страже незаметно стал.
Внезапно из расщелины скалы
Привратник вышел из кромешной мглы.
Но что за удивительный был рост:
Грудь — над землей, а в синем море—хвост.
Под языком — ущелья, в них — жара,
А каждый зуб, как снежная гора.
Чудовище к Хамыцу подступает,
Клыками угрожающе сверкает.
Хамыц идет к нему навстречу смело,
В руке он держит острый меч умело,
К чудовищу идет с мечом старинным,
Чтоб сбрить его волшебную щетину.
И друг на друга с гневной жаждой мщенья
Кидаются они в ожесточенье.
Победы каждый в ярости желал,
Никто из них в борьбе не уступал.
Весь мир от их ударов содрогался,
И в преисподне шум тот отзывался.
Запрятались на дно морское рыбы,
В лесах в тот день и зверя не нашли бы.
Хамыц, ловчась, мечом своим старинным
Пытался сбрить волшебную щетину.
Но лишь слегка щетины он коснулся,
Коварный враг нежданно повернулся,
Подмял мгновенно под себя Хамыца.
В бою неравном нарт стал огнелицым
И обратился в уголь раскаленный.
Пылая жаром, битвой разъяренный,
Врага ударил, но не сокрушил,
И чтоб в воде набраться новых сил,
В морские волны опустился быстро.
В морской воде огня погасли искры.
Стальное тело закалив водой,
Он ринулся опять в неравный бой.
И схваткой с
