Нина кричала ему вслед:
— Что же ты уходишь? Дай мне договорить! Я хочу наконец выяснить отношения!
Но Леонид невозмутимо парировал:
— А я не хочу видеть тебя такой.
И спокойно пережидал в уединении, пока жена не успокаивалась и не становилась прежней.
Наряду с фразой «Не хочу видеть тебя такой» у Гайдая была для жены еще одна убийственная реплика:
— Нинок, оказывается, у тебя нет чувства юмора.
В устах ведущего комедиографа страны это, конечно, звучало как страшное оскорбление.
Однажды супруги повздорили по дороге домой с очередного кинематографического мероприятия. В районе, где они жили, в то время шла стройка. Нина была на каблуках и ступала очень осторожно. В конце концов она не выдержала:
— Леня, ты бы мне хоть руку подал. Ты же видишь, тут мостки, я могу упасть.
Но Гайдай, видимо, не желал мириться и язвительно заметил:
— Может, тебя еще на руках понести?
Тут уж Нина не стала сдерживаться и расплакалась:
— Да ведь я вышла за тебя замуж, потому что ты сказал, что будешь носить меня на руках.
Гайдай, казалось, удивился:
— Понимаешь ли, Нинок, я считаю, человек без юмора — не человек.
Подобное случалось часто. Гайдай словно не подозревал, что его жена видит всё в ином свете, чем он сам, и поражался всякий раз, когда это обнаруживалось. Однажды они ехали в метро, и Леонид обратился к Нине:
— Ты только посмотри, какая красивая женщина! Вон стоит.
Нина стала всматриваться, но никого не увидела:
— Ладно, сейчас она выйдет, и я на перроне ее разгляжу.
— А если она еще не выйдет? — хмыкнул Гайдай. — Что бы тебе сейчас на нее не посмотреть?
С этими словами Леонид (рост 183 сантиметра) нагнулся до уровня Нины (155 сантиметров) и прямо-таки ахнул:
— Господи, Нинок! Да ты ведь ничего здесь не видишь! Как же ты живешь?
Несмотря ни на что, свою жену Гайдай обожал. Не говорил с ней о любви, не восхищался ее красотой, но зато каждое воскресенье покупал ей цветы. Как правило, это были красные розы. Порой Нина Павловна даже ругала его за эти траты, но Леонид Иович свято придерживался этой традиции на протяжении всех сорока лет их совместной жизни. Что и свидетельствовало о его огромной любви красноречивее любых словесных признаний.
А пока для Гайдая только начиналась семейная жизнь и заканчивалась учеба. Почти через полтора года после свадьбы он благополучно окончил ВГИК. В его дипломе с отличием сказано: «Решением Государственной экзаменационной комиссии от 23 марта 1955 г. Гайдай Л. И. присвоена квалификация кинорежиссера». Лишь напротив двух дисциплин в гайдаевском дипломе стоит оценка «хорошо» — «история театра» и «всеобщая история изобразительного искусства»; по всем остальным предметам — «отлично».
Возможно, Гайдай и не был стопроцентно идеальным студентом, эдаким «первым учеником» всего ВГИКа. Но судя по воспоминаниям тех, кто учился с ним, как минимум в одной дисциплине равных ему не было. И это, конечно, было актерское мастерство. «Я и замуж-то за Леню вышла потому, что купилась на его актерский талант, — рассказывала Нина Гребешкова. — Мы учились во ВГИКе в одно время, а их курс играл на экзамене водевиль «Бархатная шляпка» У Лени была роль такого эксцентричного, хилого субъекта, который вдруг бросается защищать женщину, несправедливо заподозренную мужем в измене. Угрожая обидчику, он хватал стул, поднимал его над головой и кричал: «Да я шесть пудов одной рукой выжимаю, подкову гну!» На спектакле Лене подсунули бракованный стул, и, как только он его поднял, мягкое сидение повалилось ему на голову. Леня с ходу изменил мизансцену, изогнулся, как соломинка, осел на несколько секунд под стол и уже из-под него жалобно пропищал: «Я… я… подкову гну». «Так, как он играл, я никогда больше не видела, чтобы так играли актеры. Он был Богом данный комедийный актер! Пырьев на том спектакле развалился в кресле, вытянув ноги, и не мог даже смеяться. Уже шли только вздрагивания. Рядом — такой же Барнет. Это было очень смешно».
После такого зрелища знаменитые режиссеры Иван Пырьев и Борис Барнет не могли не запомнить выпускника Гайдая. Вскоре оба выразили желание с ним работать. И первым это сделал Барнет — пригласил Гайдая в свою постановку «Ляна» на должность режиссера-практиканта, а кроме того, доверил ему исполнить в этом фильме одну из главных ролей.
Лирическое отступление ГАЙДАЙ-КИНОАКТЕР
В 1993 году Леонид Гайдай дал интервью газете «Собеседник». На вопрос журналистки о ролях, сыгранных им в кино, режиссер ответил: «Снялся в комедии «Ляна», ее ставил Борис Барнет, а я был у него режиссером-стажером. Снимался в картине «Ветер» Александра Алова и Владимира Наумова, в эпизоде. Там комсомольцы радостно идут на I съезд комсомола, а я играл красного командира. Так потом половину эпизода вырезали и сказали, что таких командиров не бывает. У себя один раз снялся в «12 стульях», в роли старичка Коробейникова. На эту роль был утвержден Эраст Павлович Гарин, и вот буквально завтра съемки, а у него — инфаркт. Я взял и сам сыграл. Но вообще-то я не любитель сниматься в своих картинах».
Однако и в чужих картинах он снимался не чаще. Иван Пырьев какое-то время раздумывал над тем, чтобы доверить Гайдаю заглавную роль в своей картине «Идиот», но постоянный пырьевский оператор Валентин Павлов отговорил режиссера от этой затеи.
— Гайдай не годится на эту роль, — уверенно сказал Павлов. — У него же без очков глаза слепые. Мышкин очков не носил, и у него должны быть ясные, чистые глаза.
В результате князя Мышкина сыграл Юрий Яковлев. А для Гайдая его первая роль в кино так и осталась единственной крупной. В титрах фильма «Ляна» его имя стоит пятым, но если судить по экранному времени, на протяжении которого гайдаевский герой присутствует в кадре, то его следует признать третьим после двух центральных персонажей — Ляны, сыгранной Кюнной Игнатовой, и Андрия в исполнении Александра Шворина.
Одноклассник Леонида Владимир Соболь вспоминал впоследствии: «Как-то приходим с женой в кино, фильм называется «Ляна». Я обычно на титры особого внимания не обращал, а жена говорит: «Смотри, написано: стажер-режиссер Л. Гайдай. Может, Ленька? И роль исполняет. Ну тогда точно узнаем» Фильм на молдавские темы, возможно, это была его дипломная работа. Начинается сеанс, на экране появляется гуцул с длинной трубкой, вполоборота стоит. Я жене шепчу: «Это же Ленькины уши-локаторы, длинная шея, это точно он».
Гайдай действительно появляется в первом же кадре картины. Его герой Алеша Мамулат выходит из дома в светлом костюме, коричневой шляпе, с коричневым чемоданом и трубой под мышкой. Он бодро идет навстречу расположившемуся на дороге овечьему стаду, размахивая трубой, — эта сцена чем-то напоминает начало «Веселых ребят» с торжественным шествием пастуха в исполнении Утесова, поющего «Легко на сердце от песни веселой…». Герой Гайдая буквально протискивается сквозь стадо и выходит к долине с пастбищами. Открывается прекрасный вид, Алеша достает мундштук, вставляет его в трубу и начинает играть развеселую мелодию в молдаванском стиле. А под шляпой у Алеши Мамулата обнаруживается знаменитый чуб, о котором так любят вспоминать люди, лично знавшие Гайдая.
