ПРОЛОГ
Кто самый популярный режиссер из всех, когда-либо снимавших кино в России? Даже самый продвинутый зарубежный киновед едва ли правильно ответит на этот вопрос. Заграничный эксперт переберет десяток вариантов (Эйзенштейн? Тарковский? Сокуров? Михалков? Герман?..) — и всё будет мимо. Между тем любой человек, родившийся в СССР, с ходу вымолвит: «Гайдай».
То, что Леонид Иович Гайдай (1923–1993) — наиболее любимый в нашей стране кинорежиссер, не подлежит сомнению уже в течение нескольких десятилетий. Таким он был в советское время — таким он остался для нас и сегодня. Четыре его комедии входят в двадцатку абсолютных лидеров кинопроката за всю историю СССР, причем две из них — «Бриллиантовая рука» и «Кавказская пленница» — занимают соответственно третье и четвертое места.
В смысле народной любви Гайдай обогнал даже своих главных прижизненных конкурентов — Георгия Данелию и Эльдара Рязанова. Просто эти последние зачастую снимали довольно грустные фильмы, более близкие к жанру трагикомедии, Гайдай же никогда не изменял своему коньку — оптимистичной эксцентрической кинокомедии, преисполненной гротеска и гарантированно вызывающей у зрителя бодрость и радость. Режиссер и сам осознавал свое исключительное положение в советском кино, без ложной скромности говоря: «У меня конкурентов нет и, надеюсь, не будет».
Но даже тот несомненный факт, что Леонид Иович очень удачно нашел собственную нишу, не объясняет его феномена. Штука в том, что Гайдай — грандиозная фигура; личность, масштабы которой невозможно переоценить. Он, без преувеличения, самый гениальный комедиограф в истории кино. Ради пущей объективности тут вроде бы следует оговориться: мол, точнее, Гайдай не уступает своему кумиру Чаплину. Но, положа руку на сердце, — кто сегодня способен смотреть фильмы великого Чарли с тем же восторгом, как зрители столетней (или хотя бы пятидесятилетней) давности? Эльдар Рязанов в своих знаменитых мемуарах «Неподведенные итоги» сетовал, что комедиям, увы, свойственно устаревать на глазах и что фильмы самого Чаплина не избежали этой плачевной участи.
А вот Леонид Гайдай каким-то чудом избежал. Он и сегодня современнее всех современных. Советские реалии, отображенные в его картинах, постепенно стираются из памяти, но самих картин это парадоксальным образом не касается. В сознании большинства взрослых русскоязычных людей запечатлелись сотни незабываемых кадров из десятка гайдаевских шедевров — от «Пса Барбоса» до «Спортлото-82». Фразы из его комедий давно составили свой особенный язык, культурный код, по которому всегда можно опознать «своего».
Тем удивительнее, что о таком титане нет литературы: отсутствуют как монографии, так и биографии. О чуждом и непонятном подавляющему большинству населения Тарковском изданы десятки книг. Все когда-либо выходившие книги, полностью посвященные Гайдаю, можно перечесть по пальцам одной руки.
Этому есть объяснение. Еще в 1996 году Сергей Добротворский — «лучший из гайдаеведов», по мнению Дениса Горелова (лучшего из кинокритиков, по нашему мнению), — писал: «…хотя покойный Леонид Иович Гайдай давным-давно заслуживает большой и подробной монографии, едва ли в ближайшее время кто-нибудь решится подобную книгу написать. По той простой причине, что, будь книга сделана, она состояла бы из разбора двух гениальных коротышек, трех блестящих кинокомедий, двух отличных экранизаций и такого же числа полуудач, неудач и просто никаких фильмов».
Данная биография написана, можно сказать, в опровержение этого и подобных мнений. Автор этой книги — киноман, страсть которого к «десятой музе» пробудилась в раннем детстве именно благодаря фильмам Гайдая. С тех пор ему довелось посмотреть тысячи и тысячи фильмов всех стран и времен, но режиссура Гайдая и по сей день воспринимается как образцовая. После его фильмов практически все остальные производят впечатление неуклюжих, неповоротливых и занудных махин. Не имеет аналогов в мировом кинематографе врожденное гайдаевское чувство ритма. И сколько бы ни брюзжали снобы, автор убежден, что и со вкусом у Леонида Иовича всё было в полном порядке на протяжении всей его работы в кино.
Иными словами, автор исходит из постулата, что Гайдай — это абсолютный гений кинематографа вообще, а не только комедийного.
Можно предвидеть, что иные знатоки и ценители мировой классики никогда не примут подобной трактовки. Отчего-то многие считают, что высокое, великое, авторское кино, кино как искусство — непременно что-то тяжеловесное, мрачное, мудреное, философское, доступное лишь «зрительской элите». К счастью, и в мире, и в России предостаточно вдумчивых и требовательных зрителей с более широкими взглядами на кинематограф, в том числе среди интеллектуалов и профессионалов. Скажем, режиссер Карен Шахназаров неоднократно упоминал Леонида Иовича в числе ярчайших режиссеров в истории кинематографа: «Гайдай — это и есть авторское кино. На мой взгляд, это то кино, где есть личность автора, и в его фильмах она очевидна. Можно отрезать титры, и всегда вы поймете, что это снимал Гайдай».
Несомненно, кого-то фильмы Гайдая отталкивают уже самой своей общедоступностью. Слишком сильно в культурном обществе предвзятое убеждение, что «массовый» и «шедевр» — понятия несочетаемые. На протяжении всей работы в кинематографе Гайдай ни на секунду не забывал, что делает фильмы для зрителя.
Высочайшая зрелищность, смотрибельность гайдаевских картин не нуждается в доказательствах. Взять хотя бы всегдашнюю лаконичность Леонида Иовича, не свойственную абсолютному большинству великих режиссеров. Гайдай не любил ни снимать длинные картины, ни даже просто смотреть их как зритель. Каждая из гайдаевских комедий, за исключением двухсерийного фильма «12 стульев», идет в среднем полтора часа — «золотой стандарт» для комедийно-музыкального кино. И одна из немаловажных причин, по которым ленты Гайдая по сей день просматриваются на одном дыхании. Причем неважно, в какой раз — в пятый, десятый или тридцатый.
Гайдай был не только гениальным творцом, но и чрезвычайно порядочным человеком (а эти качества, увы, сочетаются далеко не всегда). Ему завидовали, тайно или явно недолюбливали, насмехались над ним самим и его работами. Но сам Леонид Иович неизменно оставался выше всего этого и никогда не сводил личных счетов. Если ему пытались «открыть глаза» на какого-нибудь очередного лицемера или сплетника, Гайдай даже не желал слушать. «Значит, это такой человек — он не мог поступить иначе» — вот и всё, что он говорил о любом своем недоброжелателе. Такова была жизненная философия Гайдая.
В качестве второго основополагающего принципа при написании данной книги нами был избран тезис: биография художника — это прежде всего история создания его произведений.
В связи с последним утверждением необходимо отметить, что о создании далеко не всех работ Гайдая имеются исчерпывающие сведения. Общепризнано, что «золотой век» творчества Леонида Иовича начался в середине шестидесятых годов и закончился в середине семидесятых. Фактически это те фильмы, которые Гайдай снимал в возрасте сорока — пятидесяти лет. И наибольший объем доступных сведений о гайдаевском творчестве касается именно этого временного отрезка.
