ДЖИМ: Возможно, за свое стихотворение он получит приз вдесять долларов.
АМАНДА: Нам просто придется провести остаток вечера вдевятнадцатом веке, до тех пор, пока Мистер Эдисонн сделает свою Маздовскуюлампочку!
ДЖИМ: Свет от свечей мне нравится больше всего.
АМАНДА: Это говорит о том, что вы романтичны! Но это неизвиняет Тома. Ну, мы закончили ужин. Очень вежливо с их стороны, что онипозволили нам закончить ужин перед тем как ввергнуть нас в вечную тьму, не такли, Мистер О'Коннор?
ДЖИМ: Ха-ха!
АМАНДА: Том, в наказание за свою небрежность ты поможешь мнес посудой на кухне.
ДЖИМ: Позвольте мне помочь вам!
АМАНДА: Ни в коем случае!
ДЖИМ: Я должен же сгодиться на что-нибудь.
АМАНДА: Сгодиться на что-нибудь? (Она произноситвосторженно.) Вы? Никто, никто не доставлял мне больше удовольствияза последниегоды, чем вы!
ДЖИМ: Э-э, что вы, Миссис Вингфилд!
АМАНДА: Я ничуть не преувеличиваю! Но сестрица осталасьсовсем одна. Пойдите, побудьте с ней в гостиной! Я вам дам этот красивый старыйканделябр, который стоял на алтаре церкви Небесного Успокоения. Он немногооплавился во время пожара в церкви. Однажды весной в нее ударила молния. В товремя Джипси Джонс проповедовал пробуждение, и он заявил, что она былауничтожена за то, что члены Епископальной церкви устраивали вечеринки скартами.
ДЖИМ: Ха-ха.
АМАНДА: А как насчет того, чтобы задобрить сестрицу бокаломвина? Я думаю, ей это пойдет на пользу! Вы можете снестии то и другое сразу?
ДЖИМ: Конечно. Я же супермен.
АМАНДА: А теперь, Томас, одевай передник!
(Джим входит в столовую, держа в одной руке канделябр сзажженными свечами, а в другой бокал вина. Дверь на кухню захлопывается, иАманда весело смеется; колеблющийся свет приближается к портьерам. Лора вся внапряжении, когда, наконец, появляется Джим. Почти непереносимая скованность оттого, что она осталась наедине с незнакомым человеком едва не лишает ее дараречи.)
(Надпись на экране: «Наверное, вы меня совсем не помните!»)
(Поначалу, пока обаяние Джима не растопило ее парализующеесмущение, Лора говорит тонким голосоми задыхаясь, как будто ей только чтопришлось взбежать по крутой лестнице. Джим держится вежливо и иронично. Хотя,по всей очевидности, событие не представляет особой важности, для Лоры этокульминация ее потаенной жизни.)
ДЖИМ: Ну, привет, Лора.
ЛОРА (еле слышно): Привет.
(Она прокашливается.)
ДЖИМ: Как ты себя чувствуешь сейчас? Лучше?
ЛОРА: Да. Да, спасибо.
ДЖИМ: Это тебе. Немного вина из одуванчиков. (Он чрезвычайногалантно протягивает ей бокал.)
ЛОРА: Спасибо.
ДЖИМ: Выпей это – но не напейся!
(Он искренне смеется. Лора неуверенно берет бокал; онасмущенно усмехается.)
Куда мне поставить свечи?
ЛОРА: О – о, куда-нибудь.
ДЖИМ: Как насчет стола? Есть возражения?
ЛОРА: Нет.
ДЖИМ: Я подстелю под них газету, чтобы не капало на стол. Ялюблю сидеть на полу. Не возражаешь, если я сяду?
ЛОРА: О, нет.
ДЖИМ: Дашь мне подушку?
ЛОРА: Что?
ДЖИМ: Подушку!
ЛОРА: О… (Она быстро подает ему подушку.)
ДЖИМ: А ты? Ты не любишь сидеть на полу?
ЛОРА: О – да.
ДЖИМ: Тогда садись.
ЛОРА: Я – сяду.
ДЖИМ: Бери подушку!
(Лора берет. Она садится на пол по другую сторону отканделябра. Джим скрестил ноги и обворожительно улыбается ей.) Ты сидишь такдалеко, я тебя почти не вижу.
ЛОРА: Я – тебя вижу.
ДЖИМ: Я знаю, но это не честно, на меня падает свет.
(Лора пододвигает подушку чуть ближе.)
Замечательно! Теперь я вижу тебя! Удобно?
ЛОРА: Да.
ДЖИМ: И мне тоже. Удобно как корове! Может, жевательнуюрезинку?
ЛОРА: Нет, спасибо.
ДЖИМ: Ну, тогда, с твоего позволения, я возьму одну. (Онзадумчиво разворачивает пачку, достает резинку и держит ее перед собой.)Представь, какое состояние сделал то, кто впервые изобрел жевательную резинку.Удивительно, а? Здание Уиригли[17] одно издостопримечательностей Чикаго – я видел его, когда был на выставке ВекПрогресса. Ты не участвовала в Веке Прогресса?
ЛОРА: Нет.
ДЖИМ: Ну, это была потрясающая выставка. Но больше всегоменя поразил Зал Наук. Можно составить представление о том, какое будущее будетв Америке, даже удивительней нашего времени! (Пауза. Джим улыбается ей.) Твойбрат говорит, что ты стеснительна. Это правда, Лора?
ЛОРА: Я – не знаю.
ДЖИМ: Я считаю тебя старомодной девушкой. Ну, я думаю, что этосовсем неплохо. Надеюсь, ты не считаешь, что я слишком фамильярен?
ЛОРА (торопливо, смущаясь): Я думаю, я возьму жевательнуюрезинку, если вы не против. (Прокашливается.) Мистер О'Коннор, вы – все ещепоете?
ДЖИМ: Я? Пою?
ЛОРА: Да. Я помню, какой у вас был прекрасный голос.
ДЖИМ: Когда ты меня слышала?
(Лора не отвечает, и во время длинной паузы слышен поющийголос за сценой.)
ГОЛОС:
О, дуйте ветры веселей,
В долину мытарств и скорбей,
Отправлюсь я любви вослед,
В руках перчатка-амулет –
Меж нами десять тысяч миль!
ДЖИМ: Ты говоришь, что слышала как я пою?
ЛОРА: О, да! Да, очень часто… Наверное – вы меня – совсем непомните?
ДЖИМ (неуверенно улыбаясь): Ты знаешь, у меня впечатление,что я видел тебя раньше. Это впечатление появилось как только ты открыла дверь.Мне даже показалось, что я вот-вот вспомню твое имя. Но имя, которое я хотелпроизнести – не было именем! И я замолчал, так и не выговорив его.
